Стрела коротко просвистела в воздухе и попала в цель – судя по звериному воплю боли, который делался все громче и неистовее, переходя в невыносимый визг. Остальные волки тоже завыли. Рунка прижалась к ноге Каспара, Трог зарычал так отважно и яростно, что даже Каспар ощутил прилив сил.

Он снова и снова стрелял вслепую, надеясь, что попадает в волков. Трог бросился на зверя, прыгнувшего из тьмы; остальные на время будто отступили. Каспар понимал, что всех волков перебить ему не удастся. Но все равно стрелял, промахивался и снова стрелял.

Урсула собрала душевные силы и тоже готовилась броситься в бой. От всего этого воя, рыка и крови страх ее обратился в безумие, и девушка бросилась с ножом на волка слева от Каспара.

Слабея от боли, тот с трудом обернулся, чтобы ей помочь, и выстрелил. Волк утробно завыл, из пасти фонтаном ударила вонючая кровь. Его вопль боли разнесся в ночи, как если бы одной глоткой выла целая тысяча волков. Каспар понял, что слышит вой из мира духов, где множество голодных тварей, лишенных счастья вернуться к Великой Матери, жаждет прорваться в этот мир.

На вой ответил новый звук – грозный басовитый рев. Пораженный Каспар понял, что рев исходит от Урсулы. Волчий вой немедленно прервался. Стало тихо, хотя воздух вокруг все еще дрожал от напряжения.

Тишину нарушили тяжелые шаги. Огромная тень нависла над Каспаром, и тот упал на землю, не в силах даже поднять лук. Ну вот и все, мелькнула последняя мысль – и юноша закрыл глаза, проваливаясь в красноватую тьму.

Когда чувства медленно начали возвращаться к Каспару, первое, что он услышал, было жалобное ржание Огнебоя и звук его неровных шагов, а также пыхтение и топот какого-то большого зверя. Волчий вой утих. Зарычал Трог – но вскоре его рык перешел в поскуливание, а потом наступила тишина.

У Каспара не было сил даже на то, чтобы открыть глаза. Он лежал вниз лицом на холодной земле и думал, так ли чувствует себя человек, умирающий в битве. Над всеми чувствами преобладала дергающая боль. Множество звуков мешалось меж собой, образуя непонятный шум, который как будто отдалялся – и совсем исчез. Теперь Каспара связывало с миром только прикосновение холодной земли к щеке да боль в колене, которая тоже начала притупляться, словно это было чье-то чужое тело.

Следующее, что он помнил, – это покачивающееся движение, как в плывущей по волнам ладье, и прикосновение чего-то теплого и мохнатого. Это успокаивало – как будто Каспара завернули в меховой плащ. Потом он понял, что его несут. Юноша мог различить неверную поступь копыт Огнебоя; кто-то рядом – должно быть, Урсула – издавал странные звуки, бормотание и вой. Каспар снова потерял сознание и пришел в себя, уже лежа на земле. Он был тепло укутан. Каспар различил звук журчащей воды, прежде чем слабость снова овладела им, и погрузился в темноту.