Он проснулся на рассвете; голова была ясная. Поморгав в сумраке, Каспар разглядел, что находится в узкой пещере. По камням неподалеку стекала вода. Над собой юноша увидел длинные бронзовые ноги Урсулы в меховых обмотках ниже колена. За спиной девушки, наполовину загораживая выход из пещеры, горбилась большая тень, издававшая утробные низкие звуки.

Холодный звериный нос ткнулся Каспару в щеку, и он увидел возле самого лица две белые морды – одну острую и длинную и одну короткую. Снаружи пещеры доносились монотонные пережевывающие звуки, как будто там паслось какое-то еще животное.

Каспар шевельнулся – и гороподобное создание у входа тоже задвигалось, поднимаясь на задние лапы и окончательно загромождая собой проем. Это оказался здоровенный бурый медведь.

Он повернул тяжелую голову, урча и сопя, и посмотрел на Каспара. Потом двинулся в его сторону, заметив, что юноша пришел в себя, и поднял когтистую лапу. Каспар похолодел.

Урсула повернулась к зверю и одернула его резким вскриком, а потом замурлыкала какую-то ритмичную мелодию. Медведь послушно уселся на землю, как верный пес, и вытянул длинную морду. Урсула потрепала его мохнатые уши и указала зверю на выход из пещеры. Медведь тяжело поднялся и затопал на свет. Девушка махнула ему вслед рукой, словно прощаясь. Она плакала.

– Я не верила, что он придет… После всего, что я натворила. – Всхлипы мешали ей говорить. – Простят ли они меня когда-нибудь? Без меня ловцы не схватили бы стольких… Это я во всем виновата. Я уводила их в рабство. – Она в отчаянии запустила руки в свои короткие черные волосы. Глаза Урсулы совсем покраснели от слез. – Но ведь он пришел… Пришел!..

На одежде ее виднелась засохшая кровь; одна-две неглубокие раны на руках кровоточили. Девушка выглядела сейчас как дикий пещерный житель. Наконец она взяла себя в руки и перевела дыхание.

– Как ты, лучше?

– По крайней мере я пришел в себя, – отозвался Каспар, глядя на нее не без тревоги.

Он почти что ждал, что вот сейчас это странное создание обернется медведем. Каспар приподнялся, опираясь на локти, и попробовал сесть.

– Где мы? И как Огнебой? Что с Огнебоем?

– Мы в расселине, о которой говорил Перрен, – объяснила Урсула. – Сам он скоро придет. Последнее, что он сказал нам, – это что нужно идти к этой скале. Волки его не смогли тронуть.

Каспар, так же как и сама Урсула, тут же вспомнил об остальных, которых волки тронуть могли. Особой печали из-за потери Нейта он не испытывал, но неожиданно глубоко восскорбел о Папоротнике. Закрыв глаза, юноша молился, чтобы Перрен спас хотя бы Лану.