Кайякан вышел из комнаты и вернулся с чашей вина. Поднеся чашу ко рту женщины, он медленно влил ей в рот немного вина. Она пригубила его, сглотнула и подняла руку оттолкнуть чашу. А потом снова открыла рот и пробормотала:

– Все погибли.

– Все погибли? – Эйнон услышал, как прервался его собственный голос.

Она медленно кивнула.

– Все погибли, – повторила она. – Мой муж. Мой ребенок. – Она вдруг схватила Эйнона за руки и затрясла его. – Мой ребенок! Погиб!

Эйнон обнял ее и прижал к себе настолько крепко, насколько смел. Слезы теперь обильно стекали по ее лицу, но она не издала ни звука, когда ее горе излилось из нее и поглотило их всех.

И теперь, под звездами, Эйнон спросил у Макона:

– И что именно ты о ней думаешь?

– Что ей не следует быть с нами. Ей следовало бы остаться в Суаке Странников.

– Согласен. Но ты готов привязать ее к стулу? А остановить ее можно было только так.

– Нет.

– Я видел, как ты разговаривал с ней.

– Я хочу побольше узнать о нашем враге.

– Она рассказала тебе что-то, чего мы еще не знаем?

– Нет.

Эйнон приподнялся на локте.

– Она тебе нравится.

– О ней некому позаботиться.

– Она четтка. И сама может о себе позаботиться.

– Все равно ей кто-то нужен.