– Ну и что? – дрожащим голосом справилась Шелли. – Что с того? Хочу и ношу.

– А… в ушах…

– Да, в ушах!

– Это… даже моя мать никогда не… ургх… это же отвратительно! Да еще у всех на виду! Сюда ведь дети заходят! Редко, правда…

– У тебя видны коленки! – ткнул пальцем другой гном.

– Я вынужден буду доложить об этом капитану Моркоу! – воскликнул третий. – Никогда не думал, что доживу до такого!

Двое гномов опрометью бросились в раздевалку. Еще один поспешил следом, но около стола замешкался, одарив Шелли слегка сумасшедшим взглядом.

– Э… э… симпатичные лодыжки, однако, – сказал он и тоже убежал.

Четвертый гном выждал, пока другие скроются из виду, и бочком приблизился к столу.

Шелли била нервная дрожь.

– Попробуй только сказать что-нибудь про мои ноги! – сжимая кулаки, рявкнула она.

– Э… – Гном воровато оглянулся и наклонился над столом. – Э… а это… губная помада?

– Да! И что с того?

– Э… – Гном еще ниже склонился над столом, опять оглянулся и, заговорщицки понизив голос, спросил: – Э-э… дашь попробовать?

Ангва и Моркоу шли сквозь туман в полной тишине, лишь изредка нарушаемой резкими и короткими указаниями Ангвы.

Потом Ангва остановилась. До этого момента запах Дорфла (он же – застарелый запах мяса и коровьего навоза) шел четко в направлении района скотобоен.

– Тут он свернул в переулок, – сказала она. – Который уводит совсем в другую сторону. И… ускорил шаг… много людей и… сосисок?