Появление Крысолова в Срединных Землях давно привлекло внимание Балдура Эрринорского. Тому было несколько причин. И чисто профессиональный интерес, и гражданская позиция: как всякого добропорядочного горожанина, его возмущало разнузданное и беззаконное поведение пришлого чародея, ужасала его жестокость. А недавно прибавилось и личное. Во время бесплодных поисков собаки ему пришла в голову жуткая мысль: не забрел ли Крысолов в Буккен, не стала ли Агнессочка его жертвой? Она ведь умненькая, лучше любого ребенка. Вдруг тоже пошла на зов?

Так что к облаве колдун подключился с похвальным рвением. Проштудировал магическую литературу, сходил в ратушу, убедил ленивого бургомистра в необходимости принятия срочных мер, мобилизовал горожан и организовал вечернее патрулирование. Именно благодаря ему Буккен встречал врага во всеоружии.

И встреча состоялась.

Худой, босой и длинный, в балахоне цвета запекшейся крови, хромал Крысолов по буккенским улицам, озаренным тревожным весенним закатом. Узловатые пальцы сжимали неприметную дудочку. Шел, наигрывал, и серый шлейф грызунов тянулся за ним на полквартала. Он никого не боялся. Его видели все – не остановил никто. Замерли в оцепенении жалкие людишки с их мечами и дубинками, с их неповоротливой магией, которую они так и не успели пустить в ход. Так уже было в Ольдоне, в Эйке, в городишках Срединных герцогств. Так будет везде, где звучит его песенка, простенькая, незатейливая мелодия из трех нот. В этом Крысолов не сомневался – не научили его сомневаться.

Магия звука – «акустическая», как стало модно говорить, – надежно забытая народами Староземья за три тысячи лет. Владыка – а ему ведомо все – рассказывал, что были времена, когда звуки наполняли мир: ревели трубы – гоняли ветра и волны, гремели барабаны и бубны – могли достучаться до самой Обители Предков, звенели струны – зачаровывали народы, – песня правила миром.

«Что осталось? Маленькая дудочка да незатейливый мотивчик из трех нот. Но в них – Сила, и нет в Староземье твари, что сумела бы ей противостоять», – так учил Владыка, вкладывая заветную дудочку в его, адепта Саалы, пальцы, дрожащие от священного трепета и слезной благодарности за величайшее доверие… Мог ли он помыслить тогда, что и Владыка способен ошибаться?!

Гадкое северное существо преградило дорогу адепту Саале. Улыбнулось хищно:

– О! Кого я вижу! Привет живодерам!

Подменному ли сыну ярла, не дрогнувшему пред смертоносной песней сирен, бояться простенькой мелодии из трех нот, льющейся из дудочки? Да плевал он на них!