Попробуй-ка успей! Дороги забиты беженцами, не протолкнешься. И в обход, по лесам, по болотам не легче. Мокнут, мерзнут, болеют людишки. Иные, как ни подгоняй, отставать начинают. Не все до Престола дойдут. Самого бы донесли, не уронили, не искупали в ледяной жиже… Апрель на носу, а снег едва стаял, воды по колено. И что творится с погодой?! Что ни год, то холоднее и холоднее. Ведь прежде в здешних местах снега и в разгар зимы не видывали. Весна называется! Ах, что за весны были три тысячи лет тому назад! А теперь целые архипелаги вымерзают. Куда катится мир?

Ну ничего. Дайте боги, подправим. Еще не все потеряно…

Бурой вереницей вползали в город мангорриты. Жалкое это было зрелище. Изможденные, продрогшие, босые. Кто хромает, кто сверкает лысиной – не отличишь, мужик или баба – кто слеп на один глаз.

Их было хорошо видно из окна сторожевой башни. Возглавлял шествие старец совершенно трупного вида, он сидел на носилках неподвижно, как восковая кукла. А замыкала слабо попискивающая толпа зачарованных упырят. Если не знать, кто такие, от нормальных детей не отличишь. Даже одеты они не в традиционные саваны или истлевшие рубища, а в обычные, как у людей, курточки и штанишки. Интересно, Балдур заколдовал или успел переодеть? Спрашивали Хельги, но тот и сам не знал. В пылу событий не обратил внимания на детали…

Не прельстившись соблазнами опустевшего города, мрачная процессия направилась к океану. На берегу сектанты стали лагерем. Впрочем, «лагерь» – слишком громко сказано. Для Владыки разбили уже знакомый Хельги шатер. Упырят сбили в кучу и окружили мощным магическим кольцом, чтоб не разбрелись. Адепты расположились под тентом, на рогожах. Простые сектанты были лишены даже такой малости. Они улеглись, привычно свернувшись калачиком, прямо на мокрый песок, потеснее друг к другу, и почти мгновенно погрузились в сон. Бодрствовать осталось лишь несколько часовых, которые замерли в сгорбленней позе аттаханских истуканов.

– Вот люди! – не то восхищенно, не то с осуждением присвистнул Рагнар. – Хоть бы костер развели, обогрелись, пожрать сварили!

Энка никогда не лезла за словом в карман, особенно если выпадала возможность сказать гадость ближнему своему.

– Тебе бы только жрать! – заявила она. – Прожорливый, как тролль. А вот Макс мне сказал, что не хлебом единым жив человек.

Но ирония ее не достигла цели. Рагнар пожал плечами:

– Кто бы сомневался! С единого хлеба и ноги протянуть недолго. Пища воина – это мясо!

– Тьфу! – сказала девица разочарованно…

…А до затмения оставалось семьдесят два часа. Сила была близко. Не только обученные адепты, даже простые подданные могли уловить ее нарастающие эманации. Владыка воспрянул духом. Таким бодрым он не чувствовал себя лет пятьсот-шестьсот, с тех пор, как погубил последнего своего прапраправнука. До цели оставалось – рукой подать.