– А это часто случается?

– Даже слишком. Ужас – просыпаешься утром и чувствуешь себя совсем другим, да еще понимаешь: это оттого, что тот, кем ты был, надоел твоему создателю.

Я бросаю на него вопросительный взгляд. Не хочется мне его выспрашивать, но ненасытное любопытство всегда числилось среди моих недостатков.

– И с тобой такое случалось?

Он кивает.

– Не раз, – говорит он, не скрывая горечи. – В одной истории я проказливый эльф. В другой – мудрый дух леса. Еще в одной – похотлив, как сатир.

«Так вот почему он так переменчив», – думаю я, но от комментариев воздерживаюсь. Не стоит заводить его еще больше. Я ограничиваюсь сочувственным хмыканьем.

– Они совсем о нас не думают, – продолжает Тоби, – никто из них. Им все равно, что мы сами не знаем, кто мы есть. Для них мы просто забава, и ничего больше.

– Может, они и не догадываются…

– Может, и не догадываются, – обрывает он, – да нам от того не легче.

Чтобы замять разговор, мы снова начинаем подниматься.

Не знаю, насколько мы продвинулись, но лезем вверх уже несколько часов. Какой же высоты это дерево? Мы словно парочка Джеков, карабкающихся по бобовому стеблю. Может, наверху и нет никаких волшебных прутиков и мы окажемся в каком-то другом мире, а если они и существуют, то заперты в сундуке великана, обвязанном цепями и заговоренном от взлома.

Я устраиваюсь на ветке, привалившись к стволу.

– Уильям Кемпер… это…

– Хозяин гостиницы. Знаю.

– Он сказал, Гремучка так себя ведет, чтобы люди его запомнили. Чтобы не истаять.

Тоби усмехается:

– Ну, такое и вправду не забывается. Знаешь, из нашей сказки только мы двое и остались.

– Вы из одной истории?

Он кивает: