Но они летели, и с огромной скоростью. Далеко справа уже слабо обозначилось скопление огоньков – то был Граммант. Ветер уносил шар в юго-восточном направлении; при таких темпах они к утру могли бы долететь до границы с Эрестом. «Не так уж и плохо», – подумала Элистэ. Теперь, когда Дреф и дядюшка Кинц с нею, хорошо бы сбежать из Вонара и зажить себе спокойно и мирно в какой-нибудь дальней стране. Элистэ такой выход казался вполне приемлемым, но, к сожалению, мужчины никогда бы с нею не согласились, и, что еще хуже, Глориэль могла совладать с любыми ветрами.

Дядюшка Кинц поглаживал Чувствительницу, что-то нежно ей нашептывая. Глориэль светилась, мигала, мурлыкала. По ее стеклянным рожкам пробегали яркие вспышки, подчеркивая семейное сходство с ее знаменитой кузиной Кокоттой. Вдруг она испустила пронзительное голодное жужжание, вспорола воздух тремя или четырьмя сетчатыми лопастями; послышался хриплый свист. Глориэль издала могучий выдох, и пущенный ею воздушный поток направил шар на юг, к Шеррину. Шар дернулся, ветер ударил в лицо, засвистел в ушах.

Они легли на нужный курс, и волшебство свободного полета рассеялось. Элистэ огорченно вздохнула.

Шар летел быстро, несмотря на многочисленные помехи. Каким образом Глориэль выбирала правильное направление, никто не знал. Возможно, ориентировалась по звездам, возможно, по ландшафту внизу, а может быть, путь ей указывали огни и вехи скрытых измерений. Как бы там ни было, она ни разу не ошиблась; шар, не отклоняясь, летел точно на юг, что подтвердили наблюдения Дрефа за звездами. Шли часы, земля проносилась под ними, словно увлекаемая могучим потоком. Элистэ, спасаясь от холода, закуталась в одеяло и занялась огнем – поддерживала и гасила. Ибо пламя в железной жаровне надлежало подкармливать соломой и деревянными чурками, тогда как многочисленные язычки огня, высыпающие подобно сыпи на шелковой оболочке шара, следовало тушить с помощью мокрых губок. О том, что случится, если позволить язычкам разгореться, лучше было не думать: чудовищный взрыв, головокружительное падение. Элистэ и не думала. Она механически выжимала губки, промокала шелк, так что у нее заболели руки, и совала в жаровню все новые пучки соломы и чурки. Дреф занимался тем же, а дядюшка Кинц у них за спиной общался с созданием своих рук. Внимание пожилого кавалера, видимо, льстило Глориэли, ибо в ответ она старалась изо всех сил, не давая себе ни передышки, ни отдыха, и гнала шар на юг сквозь ночь и мрак. Порой они попадали в поток попутного ветра и тогда скользили вперед легко и плавно. Порой же им приходилось прибегать к услугам Чувствительницы, и тогда огромный шар медленно волокся по небу, будто каторжник с прикованным к ноге ядром.