ФантастикаВыбор Наместницыстр 392
Светлый фон
Именно в этот миг луна проглянула сквозь облака, и он ясно увидел безмятежное лицо своей матери. Ее рука, лежавшая на смуглой груди Иннуона, в лунном свете казалась отлитой из серебра. Леар судорожно сглотнул, не понимая, где он и что он тут делает посреди ночи, но чувствуя, что происходит что-то неправильное. Наступившая тишина пугала его, голос, такой привычный и уверенный, замолчал и все, что он слышал теперь — собственное дыхание.

Элло появился внезапно, из темноты выкристаллизовался серебристый силуэт, облитый лунным светом. Он взял брата за руку:

Элло появился внезапно, из темноты выкристаллизовался серебристый силуэт, облитый лунным светом. Он взял брата за руку:

— Ну что же ты?

— Ну что же ты?

Леар помотал головой — он не находил слов, а Элло улыбался такой привычной озорной улыбкой. Как всегда, когда подбивал брата на очередное безобразие. Брат вел его за собой, к изголовью кровати:

Леар помотал головой — он не находил слов, а Элло улыбался такой привычной озорной улыбкой. Как всегда, когда подбивал брата на очередное безобразие. Брат вел его за собой, к изголовью кровати:

— Ты знаешь, что нужно делать, — и голос Элло был голосом снов.

— Ты знаешь, что нужно делать, — и голос Элло был голосом снов.

Но Леар все равно не мог найти в себе силы, кинжал показался невыносимо тяжелым, руки застыли, как на сильном морозе, и он не мог пошевелиться. Элло помог ему, его рука подтолкнула руку брата, Леар закрыл глаза, зная, что Элло будет видеть за них двоих. Два быстрых движения, сталь кинжала почти без сопротивления разрезала плоть, и руки брата подтолкнули его к двери. «Ты молодец, Леар, ты вовсе не трусишка-малышка», — Элло рассмеялся, и смех его был для Леара приятнее любой музыки, он целую вечность не слышал, как смеется его брат. Она шли по коридорам, взявшись за руки, невидимые для оцепеневших в ночной дреме стражников, и Леар чувствовал себя как никогда счастливым.

Но Леар все равно не мог найти в себе силы, кинжал показался невыносимо тяжелым, руки застыли, как на сильном морозе, и он не мог пошевелиться. Элло помог ему, его рука подтолкнула руку брата, Леар закрыл глаза, зная, что Элло будет видеть за них двоих. Два быстрых движения, сталь кинжала почти без сопротивления разрезала плоть, и руки брата подтолкнули его к двери. «Ты молодец, Леар, ты вовсе не трусишка-малышка», — Элло рассмеялся, и смех его был для Леара приятнее любой музыки, он целую вечность не слышал, как смеется его брат. Она шли по коридорам, взявшись за руки, невидимые для оцепеневших в ночной дреме стражников, и Леар чувствовал себя как никогда счастливым.