Ильза вытаращила мокрые еще глаза.

– Как это – внучатая племянница?

– Дочь моей племянницы, Гудрун.

– Я не про то. Сколько же ей лет?

– Гудрун? Около двадцати, она ненамного меня младше.

– А племяннице?

– Сорок с чем-то. Я ее, честно говоря, терпеть не могу, Терезку. Она меня в детстве лупила нещадно! Я ей говорю: «Ты как с теткой обращаешься? Стыдись! Есть у тебя дочь, ее и бей. А на тетку руку поднимать не моги!» Бесполезно. Совершенно не поддавалась воспитанию.

– Вот видишь! – буркнул брат по оружию.

– И ничего я не вижу! Если среди доброй сотни родичей попались одна-две или две-три… короче, несколько мегер, это еще не повод позволять уничтожить все. Взялись спасать – будем спасать. А после можем и переселиться, если тебе захочется.

На том и порешили. Но не слова дисы убедили Хельги. Просто он сообразил: вместе с тварями разумными, а значит ответственными за творящиеся вокруг безобразия, погибнут и все животные – создания ни в чем не повинные. Этого он допустить не мог.

Горы вырастали из-за горизонта стеной. Величественные, огромные, не подпирающие, а пронзающие низкое северное небо.

– Насчет палеозоя это я зря! – восхищенно выдохнул Хельги.

– А летом их не было! – Голос принца звучал почти обиженно.

– Были, – ответил эльф, – только мы не знали и не могли их видеть.

Ильза решила не отставать от Энки по части мудрости.

– Лучше поздно, чем никогда! – сказала она важно.

Эдуард озирался с опаской.

– Будь я некромантом, я бы здесь на каждом шагу скагаллы поставил.

– Молодец, – похвалила Меридит, – стратегически мыслишь! Но от них зимой толку нет. Внешний круг заносит снегом, и ничего не действует.