Душка повел его по скользким ступенькам вдоль берега реки. Мостовая была засыпана всяким мусором, а то, что оставалось валяться на анк-морпоркских улицах, действительно было мусором. Солнце редко заглядывало сюда даже в погожий день. Теням удавалось выглядеть ледяными и сочащимися водой одновременно.

Тем не менее между темными балками моста горел костер. Когда ноздри автоматически закрылись, Вильям наконец понял, куда попал — в гости к Нищей Братии.

Старая дорожка вдоль берега была безлюдной, и оставалась она такой лишь благодаря присутствию Старикашки Рона и его друзей. У них нечего было воровать. У них нечего было даже хранить. Периодически Гильдия Нищих предпринимала попытки выгнать обитателей подмостовья из города, но без особого энтузиазма. Даже нищим хочется смотреть на кого-то сверху вниз, а братия обитала так далеко внизу, что при определенном освещении могло создаться впечатление, что она находится на самой вершине. Кроме того, Гильдия не могла не признавать мастерство обитателей подмостовья. Никто не умел так убедительно плеваться и сморкаться, как Генри-Гроб, никто не был таким безногим, как Арнольд Косой, и ничто в мире не могло вонять так противно, как Старикашка Рон, Он мог использовать скаллатиновое масло в качестве дезодоранта.

Вдруг, споткнувшись о некую мыслишку, Вильям понял, где прячется Ваффлз.

Нелепый хвост Душки скрылся в груде старых ящиков и коробок, которые члены братии называли «Чо?», «Клятье!», «Ха-арк!» или Домом.

У Вильяма начали слезиться глаза. Здесь почти не было ветра. Но он храбро шагнул в освещенный костром круг.

— О… Добрый вечер, господа, — вымолвил он, кивнув фигурам, которые сидели вокруг отливающего зеленью пламени.

— Что ж, давай-ка посмотрим, какого цвета твой клочок бумаги, — раздался из темноты повелительный голос Вгорлекости.

— Э… Не сказал бы, что совсем белого, — отозвался Вильям, разворачивая чек.

Он передал его Человеку-Утке, который внимательно рассмотрел бумажку, сделав ее еще более небелой.

— Кажется, все в порядке. Написано «пятьдесят долларов» и подпись, — сообщил Человек-Утка. — Я объяснил своим товарищам общую концепцию. Уверяю, господин де Словв, сделать это было совсем не просто.

— Да! И если мы не получим денежки, то заявимся к тебе домой! — воскликнул Генри-Гроб.

— Э… И что?

— И будем стоять у него! И стоять, и стоять! — пообещал Арнольд Косой.

— И провожать людей странными взглядами, — пригрозил Человек-Утка.

— Плевать на их башмаки! — добавил Генри-Гроб. Вильям постарался не думать о госпоже Эликсир.

— Хорошо, — согласился он. — А теперь я могу увидеть собаку?