На стенах их увидели раньше и разразились радостными воплями.

– Каратели из Карнионы! – разнеслось среди нападавших. Впрочем, нападавшими их более нельзя было называть. Они оказались в ловушке между солдатами и рудником.

Пупар хрипло выругался. Он видел, что его воинство готово разбежаться, и никак не мог этому помешать. Но его внезапно стиснули за плечо.

Это был Отто-Карл.

– Стой! Я знаю, что делать!

– Спятил, козел?

– Говорю тебе, я знаю! – Выражение лица у Отто-Карла было такое, что его и впрямь можно было счесть повредившимся рассудком. Или, наоборот, преисполненным вдохновения. – Прикажи своим не нападать. А я сумею их убедить. Только вы, главное, не противоречьте, соглашайтесь со всем, что я буду говорить.

Пупар медлил всего мгновение.

– Братва! Стойте! Опустите оружие!

– Мадам, – обратился Отто-Кал к Мадженте, – вы мне понадобитесь. У вас ведь есть платок? Ну и давайте его сюда.

В отличие от горняков, для солдат символика переговоров имела значение. Даже при том что платок Мадженты весьма условно можно было считать белым. Отто-Карл выхватил его у Мадженты и замахал над головой.

Командир, сидевший верхом на крепком саврасом коне, заметил знак переговорщика и, похоже, приказал солдатам остановиться.

– Идемте, Маджента. Вы нужны, чтоб подкрепить мои доводы.

Голос Отто-Карла звучал столь убедительно, что Маджента подчинилась.

Отто-Карл двинулся вперед. Голова у него кружилась от голода, но шагал он уверенно. Наконец-то настал его час! Эти низкородные ничтожества могут сколько угодно потрясать своим жалким оружием и бессмысленно шуметь. Никто из них не способен в решающий момент принять судьбоносное решение. Как бы ни унижали его всякие Пупары, Эбли, Клаттербаки, господин – он, Отто-Карл. И всегда им будет.

Маджента плелась рядом, не понимая, что он задумал. Но надеялась, что сумеет вывернуться. И пойдет на что угодно, чтоб не погибнуть вместе с этими ворами и бандитами. Достаточно и того, что она вынуждена была среди них прозябать.

Офицер неприятнейшим образом напомнил Отто-Карлу Клаттербака – и ростом, и сложением. Только физиономия у него была бита оспой. Правда, густой загар делал этот недостаток не столь заметным.

– Сударь! Я пришел сообщить вам… – начал Отто-Карл.

– Передай своим головорезам, – перебил его офицер, – если бросят оружие, их не повесят.

– Или не сразу повесят! – радостно подхватил один из кавалеристов.