В этом году Мач уже второй раз ходил на барщину, поставили его как раз на сенокос, так что дорогу к сараю он нашел почти сразу.

– Не хоромы, но крыша и ворота есть, – оценил Сергей Петрович это пристанище. – Располагаемся. Коней можно бы оставить попастись.

– А кто стеречь будет? – спросила Адель.

– Так получается, что командир! – незамедлительно отвечал Ешка.

– Это отчего же? – удивился Сергей Петрович.

– Командирский конь самый светлый, одно слово – седой конь, его воры издалека увидят.

– Разумно, – усмехнулась Адель. Но гусар все еще надеялся, что ему когда-нибудь удастся переспорить цыгана.

– Слыхал я, что ваше племя хлебом не корми – позволь лошадей менять, – обратился он к Ешке.

Тот, пока еще не чуя подвоха, с достоинством хмыкнул.

– Ну так давай обменяемся. Ты бери Аржана, а я – твоего вороного, – предложил гусар. – правда, надолго я Аржана уступить не могу, но денька на два – вполне.

Ешка широко улыбнулся и протянул Сергею Петровичу поводья вороного.

– Так что заступай в караул! – велел командир.

– Я?!? – изобразил неслыханное изумление Ешка.

– Не я же. Ну, чьего коня воры излади разглядят?

– Нет, командир, не мне, а все-таки тебе сторожить! – объявил Ешка. – Послушай цыгана и сам рассуди, твой конь вороной?

– Ну?

– Черный, как ночь?

– Ну?

– Так он шаг в сторону сделал и пропал, ищи его! А мой – седой, я его издалека увижу и приведу. Вот так!

И на сей раз цыганская логика была неоспоримой. Гусар расхохотался первым, Адель – за ним, а Ешка еще мгновение держал серьезную и гордую физиономию, но тоже не выдержал.