В последнем четверостишии должна бы упоминаться дочь и реакция отца на предсказание, подумал он.

Будто в ответ на его мысли Менар добавил:

– Я пытался в меру своих скромных поэтических талантов закончить стихи. Но, похоже, судьба ждет, что мы сделаем дальше, и пророчество не будет дописано, пока мы не выберем путь…

– Не нравятся мне разговоры о всяких путях, – проворчал Великий Ападиша. – Начинаешь думать, а не ударился ли поэт в язычество.

Льешо не знал, какое наказание в Понтии полагалось за поклонение идолам – пусть даже на Пути Богини их в действительности не встречалось, – но не хотел, чтобы ему помешали договориться с Ападишей.

– Возможно, богов Понтия обеспокоили события в другой реальности духов и богов, – предположил принц. – В реальности, далекой от владений Отца и Дочери Меча, где сейчас правят другие небесные силы, но угрожает им общий враг…

Хабиба быстро вмешался:

– Пророчество предупреждает о сражениях внутри и вовне божественных царств, которые начинаются где-то в другом месте, но угрожают Отцу и Дочери на небесах и Битинии – на грешной земле…

Казалось, весь Диван затаил дыхание, пока Ападиша обдумывал заявление колдуна. Мудрецы были консервативны по природе и редко рисковали собственной шеей. И все же школа приветила незнакомцев, представила султану Льешо и суть его похода во имя других небес – странных и еретических для Битинии – как объяснение пророчества.

Оскорбившись, правитель может приказать обезглавить всю школу. Мудрецы ждали, затаив дыхание, пока Ападиша не перевел взгляд сузившихся глаз с поэта на мастера Нумеролога.

– Имеется ли научное доказательство того, что этот молодой бродяга и есть король, предсказанный Отцом и Дочерью?

– Тут мы не уверены, – признал мастер Нумеролог. – Некоторые части пророчества не вызывают сомнений. Этот изгнанный принц – один из семи братьев. В другой земле дух велел ему отыскать остальных, что он и сделал…

– Всех, кроме одного. Я пока не нашел Гхриза, – поправил Льешо.

Он верил, что Путь Богини приведет его к последнему из потерянных братьев. Долго ждать не приходилось.

– Гхриз в Кунголе, возглавляет сопротивление, – сказал Менар, будто огласил общеизвестный факт.

Наверное, так оно и было, потому что Ападиша при словах поэта вскинул голову.

– Гхриз, Призрачный Воин Золотого города? – спросил он.

– Тот самый, – подтвердил Менар.

– Значит, наш брат мертв?!

Льешо не мог поверить, что дошел до края мира только для того, чтобы узнать о смерти брата и разрушении всех надежд, но Менар покачал головой: