Ваймс бросил взгляд на высокую траву.

– Вернусь и найду утром, – сказал он. – А вот это, – он поднял с земли стонущего Карцера и кряхтя взвалил его на плечо, – попадет в Псевдополис-Ярд еще сегодня.

Оставляя позади аромат сирени, они неспешно двинулись прочь по посыпанной гравием дорожке навстречу привычному смраду живого мира.

– Честно говоря, – сказал Витинари после долгого молчания, – мне неоднократно приходила в голову мысль, что эти люди заслуживают памятника.

– В самом деле? – рассеянно спросил Ваймс. Кровь в ушах все еще стучала. – Может быть, на одной из главных площадей?

– Да, неплохая мысль.

– Этакой картины в бронзе? – с насмешкой уточнил Ваймс. – Все семеро поднимают флаг?

– В бронзе, да, – согласился Витинари.

– И с каким-нибудь вдохновляющим на подвиги призывом? – не успокаивался Ваймс.

– Да, несомненно. Может, что-нибудь вроде: «Они просто делали свою работу»?

– Нет. – Достигнув фонаря у склепа, Ваймс вдруг остановился. – Да как вы смеете? Как вы вообще смеете! В такое время! В таком месте! Они делали работу, которую не должны были делать, и погибли из-за нее, и вы ничего не можете им дать. Понимаете? Они сражались за тех, кого все бросили, сражались друг за друга, а их предали. Таких людей всегда предают. Какой прок от этой вашей статуи? Она лишь заставит новых дураков поверить в то, что они могут стать героями. Им, покойным, это бы не понравилось. Оставьте их в покое. В вечном покое.

Они продолжали путь в тяжелом молчании.

– Кстати, – сказал Витинари как ни в чем не бывало, – один новый священнослужитель, дьякон, неожиданно услышал зов.

– Да, и кто же его позвал? – спросил Ваймс, все еще злой из-за памятника.

– Я не слишком хорошо разбираюсь в вопросах религии, но, по-моему, у него возникло непреодолимое желание распространять слово божье среди закоснелых язычников.

– Где?

– Я предложил Тинлин.

– Но это же на другом конце света!

– Доброе слово не знает преград, сержант.

– Что ж, по крайней мере, это положит…