В полдень следующего дня вышли к перевалу. Двигались медленно: рогач с повозкой остались по ту сторону гор, Лукс был ранен, а сотник Бран – измучен. Развияр шел впереди, чувствуя взгляд Дол-Шерта между лопаток; приближался замок, которого Развияр не видел целую вечность.

Приходит ли призрак властелина в то место, где он встретил смерть?

Где теперь тело Утра-Без-Промаха? Что случилось с шахтой в основании замка? Кто сидит, запершись от всего мира, в развалинах, с кем придется встретиться через несколько часов?

На перевале он остановился всего на одну минуту – снял со столба старый и жалкий хвост зверуина, приколоченный туда невесть сколько лет назад. Снял и привалил камнями у дороги. Никто не сказал не слова, никто не остановился, кроме Лукса и Яски.

– Идем, – сказал им Развияр.

Он шагал теперь вниз, дорогой, исхоженной много раз. Он узнавал окрестности – и не узнавал их. Река, бегущая по дну ущелья, давно вернулась в прежнее русло, и все так же развевались ленты водопадов, но горы, когда-то потревоженные страшным ливнем, неуловимо изменили облик. Поросшие мхом скалы все так же походили на человеческие лица, но это были другие лица – не те, которые помнил Развияр.

Он шел все медленнее. Отстал от Дол-Шерта и его головорезов; двое из них, подчиняясь неслышному приказу, отстали вместе с Развияром и пошли за спиной. Еще двое шагали, дыша в затылок Яске. Лукс брел, мрачный, неся перед собой раненную руку. Во взглядах, которые он время от времени бросал на Развияра, были обида и упрек: зачем ты втравил нас в это безнадежное дело?!

Развияр поравнялся с сотником Браном. Тот шел, подняв лицо, жадно вглядываясь в дорогу впереди. Мутные слезы застревали в его бороде. У Развияра у самого слезились глаза – по ущелью носился резкий ветер.

– Сейчас покажется замок, – сказал Развияр.

Сотник посмотрел на него, будто не узнавая – с замешательством и страхом.

– Завтра придут караваны, – сказал Развияр, желая замолчать, но уже не в состоянии удержать язык. – Завтра. Кто там сейчас, как ты думаешь? Кто там сидит, в замке? Может быть…

Сотник тяжело покачал головой.

– Ты их видишь? – спросил, указывая глазами куда-то вперед и вверх, на скалы.

– Кого?

Сотник посмотрел недоверчиво:

– Не видишь?

– Скажи, кого, я присмотрюсь.

– Не-ет, – протянул сотник. – Не надо… присматриваться. Они здесь… Зверуины, из тех, что не родились. Дети проклятья.

Развияр еще раз внимательно оглядел склоны вокруг дороги.

– Ты бредишь, – сказал твердо. – Это видение.