– Мой бриг не возьмет на борт лазутчика, можете поверить. Достаточно вам моего слова?

– Вполне, миледи. Я чту богиню с любовью и желаю, чтобы воля ее исполнилась как можно полнее! Простите за досадную ошибку, вашей шхуне немедленно разрешат покинуть порт.

– Благодарю. Прощайте с любовью.

Фея повернулась к нему спиной и скрылась за дверью зала.

Иринг, дойдя до конца коридора, кликнул посыльного и велел вызвать к нему из канцелярии коменданта.

– Срочно заканчивайте с проверкой документов и отпускайте задержанных, – приказал он, когда комендант появился в полутемном коридоре. – Не забудьте принести извинения леди! Исполняйте.

Комендант, собиравшийся что-то переспросить, раздумал, козырнул начальнику и вперевалку заспешил назад в канцелярию. Иринг же медленно поднялся по лестнице на второй этаж, в задумчивости остановился у запертой двери кабинета. Внутри его ждал не самый простой разговор.

* * *

– Твари сожри этих портовых служащих, – прошипела фея, когда их наконец выпустили из душной канцелярии. – Вечерний отлив мы уже пропустили. Придется провести еще одну ночь в Каннингарде.

– Вернемся на судно? – предположил я.

– Нет. – Ильяланна задумчиво оглядела окрестные здания. – Успеем еще в каютах насидеться. Но и в Старый город тащиться нет смысла. Подыщем что-нибудь здесь.

После минутного размышления Ильяланна двинулась вдоль улицы, заглядывая в выходящие на нее проулки. На ближайшем перекрестке повернулась спиной к морю, углубилась в извилистый проход.

На улицах портового района зажигали фонари. Сначала нам часто попадались навстречу местные жители: рыбаки, спешащие на пристань (ночью в прибрежных водах ловили креветок, приманивая на свет фонаря); нищие, отирающиеся в порту в надежде на подачки богатых путешественников; грузчики, возвращающиеся домой из гавани. Потом улицы обезлюдели – ночь в Портовом квартале не самое безопасное время суток. Я дважды порывался показать фее харчевни, где за небольшую плату сдавались еще и комнаты для ночлега. Но оба раза она лишь отмахивалась, из чего я сделал вывод, что мы идем к какой-то определенной цели. Что ж, я решил больше не беспокоиться по этому поводу и теперь шел следом молча, только по привычке фиксировал названия улиц по мере нашего продвижения.

Вот мы миновали Кордон Пескарей, вот свернули в Акулий переулок. На углу Большой Матросской и Западной на нас чуть не налетела компания человек в семь. Про себя я нелестными словами помянул Ильяланну, запретившую брать меч в отцовской мастерской, и себя – за то, что послушал ее. Вывернувшие на нас молодчики были из числа «ночных мастеров», да не мелкой шушеры, промышляющей срезанием кошельков, а головорезов самого опасного толка. Таким ничего не стоит ограбить почтовый дилижанс или вломиться в лавку. На боку у мордоворотов открыто болтались короткие мечи. (А вот это странно. Район хоть и не самый благополучный, но ночная стража в Портовом квартале не такая редкость, как в Лоскутном.) Тут меня коснулось дыхание одного из бандитов, и я сразу понял причину столь неосторожного поведения: компания была сильно навеселе. Еще не лучше! Подвыпивших «ночных мастеров» нередко тянет совершать свои подвиги уже не под покровом тьмы, а и при дневном свете. Впрочем, ночь-то как раз наступила. Короче, лишний меч нам бы совсем не помешал. А в моем арсенале оставался только кинжал, заменивший тот, что когда-то был потерян в уличной драке.