– Горнила нет, есть только мы – сообщество гномов, этот прекрасный стол и многое-многое другое, о чем нам в жизни только приходилось мечтать. А акхры… что акхры? Они нам служат, они плод нашего общего воображения, без нас они ничто, пыль на ветру мироздания…

Карл небрежно щелкнул пальцем и позади него материализовался Оме Амбр, плешивый акхр, мучитель какой-то там категории, доставивший в прошлом Пархавиэлю много хлопот.

– Скажи-ка, милейший, мы тебе Пархавиэля Зингершульцо мучить приказывали? Во снах ему являться, страху нагонять?

– Так он же… он… того… сообщество предал, наружу сбег… – запинаясь со страха, промямлил акхр.

– Понимала бы что, башка шишкастая, – перебил несвязные оправдания Карл и тут же обратился к сотрапезникам. – Ну что, ребята, как ослушника-проказника накажем?

– Рыба, рыба, рыба!!! – пропел дружный хор развеселившихся гномов.

– Пока сто тонн севрюги сырой не сожрешь, к пиву не притрагиваться, штанов не менять и на глаза нам не появляться! – огласил жестокий приговор Карл и, как заправский судья, стукнул по столу серебряной ложкой.

Акхр мгновенно исчез, а голова Зингершульцо вдруг ни с того ни с сего закружилась, неведомая сила вновь схватила его за плечи и стала вытаскивать из-за стола.

– До встречи, Парх, надеемся, не скорой! – прокричали хором караванщики, дружно поднявшиеся из-за стола и замахавшие руками.

– Помни, где бы ты ни был, с кем бы ни делил кров и пищу, мы всегда с тобой, мы – твои братья, мы – часть тебя! – доносился затихающий голос Карла, дольше всех махавшего рукой.

Зал Пиршеств исчез, перед глазами гнома замелькал огненный смерч и лица умерших.

«Что это было: бред – преддверие начинающейся лихорадки, подхваченной во время ночного скитания по болотам, агония мозга, не сумевшего справиться с потоком новых сведений и пытающегося найти отдушину в прошлом, или необъяснимая игра памяти, освежающей время от времени старые воспоминания и комбинирующей знакомые образы в новую форму? А может, все намного проще… мой сон не что иное, как последствие сильного удара головою? Вот напасть, не хватало еще дурачком стать!» – испугался только что проснувшийся гном и поспешно открыл глаза.

В просторной комнате было по-прежнему темно. Огонь приветливо потрескивал поленьями в камине и обдавал лежащего поблизости гнома жаром. «Вот теперь понятно, откуда взялся во сне этот проклятый смерч. Осталось только с мертвецами разобраться, и можно снова себя считать нормальным человеком… акхр меня раздери, каким еще человеком?! – возмутился и одновременно испугался нечаянно оговорившийся в мыслях Пархавиэль. – Чужие слова и обороты речи так прилипчивы, так и лезут на язык. Скажешь: „нормальный гном“, звучит как-то на людском языке коряво. Язык, мерзавец, сам поворачивается не в ту сторону. Тут волей-неволей причислишь себя к людской породе. Как трудно все же, живя среди людей, продолжать считать себя гномом!»