– Он в башне! – повторила Гарра, и кто-то с силой толкнул юношу в спину. Дикон не удержался на ногах, мокрая глыба понеслась навстречу и растаяла, а башня осталась. Гербовая башня Надора, она была совсем близко, над выкрошившимися зубцами кружил одинокий ворон, а сам Дикон стоял на заметенных пеплом плитах – королевские чиновники жгли отцовские бумаги…

– Он в башне, – сказала матушка, перебирая четки из черных каменных глаз, – пойди и возьми его.

– Но сначала посмотри на наши платья, – потребовала Дейдри. – На наши свадебные платья. Тебе нравятся?

– Они такие красивые, – подхватила Эдит. – У нас никогда не было таких платьев. Спасибо тебе, что мы выходим замуж в один день.

– Ваш брат посмотрит ваши платья, когда вернется, – отрезала матушка. – Ступайте, Ричард. Мы вас ждем.

– Мы все тебя ждем, – подтвердил Наль. На нем была багряная котта с золотой каймой и черный плащ с вепрем. – Знаешь, это ведь я женюсь. Спасибо тебе! Если бы не ты… Эрэа Мирабелла, своим счастьем я обязан Ричарду, своим величайшим счастьем, на которое не смел рассчитывать…

– Прекрати! – прикрикнул Ричард. Не хватало, чтобы расчувствовавшийся кузен рассказал матери про выходки Айрис. – Прости, у меня дела…

– Да, у тебя дела, – подтвердил Наль, – но мы будем ждать.

– Мы будем ждать, – закивали Эдит и Дейдри. – Ты должен вернуться к нашей свадьбе…

– Идите, сын мой, – велела матушка, – да пребудут с вами мои молитвы.

– Он в башне! – закричала маленькая ювелирша, прыгая по замшелому крыльцу. – Пойди и возьми его!

– Мы вас ждем, – матушка даже не взглянула на резвившуюся нахалку, – поторопитесь.

– Я быстро, – пообещал Дикон. Реджинальд виновато улыбнулся, мать опустила вуаль, сестры отвернулись, Эйвон старомодно поклонился, подал руку своей супруге и повел ее к Полночному крыльцу. Дикон поднял голову: пепел больше не падал, падал снег.

2

Из тошнотворного марева стремительно вырвалось звездное небо. Верх снова был верхом, низ – низом, а тело – телом. Луиза, не слишком-то соображая, что делает, сдвинула капюшон, подставив лицо чистому, звонкому холоду. Рядом дрожала Селина и старым могучим буфетом возвышалась Зоя Гастаки. Надорские дворы, запертая кузница, ржавая подкова пропали, но место, куда их занесло, казалось знакомым. Очень знакомым. Звездно-снежное мерцание позволяло разглядеть серебристые руины, припавшие к земле валуны, украшенную ледяными наплывами скалу… Надорский утес, от которого никуда не деться!.. А она-то вообразила, что они вылезут в каком-нибудь склепе среди гнилых черепов!

Женщина выпустила руку дочери и медленно, пробуя ногой каждый камень, пошла к мертвому источнику. Ледяная корка, не выдержав собственной тяжести, треснула и провалилась внутрь заиндевевшей чаши. Острые ледяные зубцы нависали над черной пустотой.