Общая тайна связала закоренелых язычников и эрастианских клириков, тайна, важнее которой нет и не может быть в Благодатных землях, ибо он, Иоанн, почитает таковыми все земли, населенные людьми.

Гидалская обитель не подчинилась решению Великого конклава, когда Архипастырь Марциал отлучил и проклял всех, не принадлежащих Церкви Единой и Единственной. Тогда в Эр-Гидал прибыл легат Архипастыря и потребовал у братии покинуть пустыню и вернуть реликвию Иоахиммиуса в Кантиску, но владыка Арсений ответил, что воля и клятва святого Иоахиммиуса для обители превыше решения князей Церкви. Арсению пригрозили отлучением, но настоятель выстоял, и посланец Марциала уехал ни с чем, если не считать полудюжины монахов, побоявшихся покинуть лоно Церкви Единой и Единственной. Кто знает, привел бы Архипастырь угрозу в жизнь или же нет, но вмешался калиф. Владыка атэвов недвусмысленно дал понять хансирским[103] властителям, что любые враждебные действия против обители калифат воспримет как объявление войны.

Ни Ифрана, ни Оргонда, ни Арция не стремились к схватке с атэвами, и обитель оставили в покое. Трижды предпринимали попытки вернуть реликвию в Кантиску, и трижды настоятели отвечали отказом. Паломники по-прежнему пересекают море, дабы узреть Вечноцветущий Посох и облобызать икону святого Эрасти Гидалского, столь непохожую на прочие его изображения. Возможно, придется говорить с легатом Архипастыря и ему. И он тоже скажет «нет», так как знает: Посох не единственная реликвия, доверенная обители, и то, что хранится в заветном тайнике, не должно вернуться в Арцию раньше назначенного времени.

Иоанн вздохнул. Он не хотел и не искал такой судьбы, когда в поисках истинной веры пришел сюда, но он пронесет свою ношу столько, сколько сможет. Никодим не исключал, что предсказанное Эриком случится уже на его, Иоанна, веку, значит, нужно быть готовым, знать бы еще к чему. Владыка распахнул окно, и прохладный влажный ветер освежил разгоряченное лицо. Зима в Атэве, как ранняя осень в его родной Пантане. Увидит ли он ее хоть когда-нибудь? Вряд ли, разве что ему выпадет все же встречать Вернувшихся. Подумать только, ведь когда-то и он считал Эстель Оскору опасностью, а Рене Сгинувшего распутником и еретиком. Правда, святой Циале он не молился никогда, а святые сестры… Именно благодаря одной из них в душу Иоанна и заползло сомнение, в конце концов приведшее его сюда.

Владыка Иоанн, настоятель обители Святого Эрасти Гидалского, стоял у окна и слушал влажный зимний ветер. Он не хотел битвы, но и не боялся ее.