– Помнится, с последним курьером вы посылали письмо матери.

– Да, монсеньор.

– Я посылаю гонца в Олларию. Идите, пишите новое, да поторопитесь!

– Спасибо, монсеньор, – ходячее совершенство пулей вылетело из комнаты.

– Рокэ, – Вейзель подался вперед, – что за каприз? Конечно, писать родичам – наш долг, но меня вы об этом не просите.

– А чего вас просить? – хмыкнул Савиньяк. – Вы и так супругу не забываете.

– Не все так просто. – Алва на мгновение прикрыл руками глаза. Устал? – Ваша супруга, Курт, в Бергмарке. Она не могла воспользоваться оказией.

– Ты хочешь сказать, – черные глаза Эмиля сузились, как у охотящейся кошки, – что я должен был получить письмо от Лионеля, а Герард – от матери?

– Именно. Я не верю, что вас все разлюбили.

– Значит, – тихо сказал Эмиль, – случилось что-то такое, о чем в Олларии знают все, но что нам, по мнению его высокопреосвященства, знать не обязательно. Но Фердинанд жив…

– Да, – согласился Алва, – безусловно.

2

Луиджи Джильди поправил шпагу и присоединился к поднимавшимся по лестнице святого Андия. Рядом сопел Дерра-Пьяве, то неся по всем кочкам гран-дукса и его свору, то расхваливая свою новую галеру. Коротышка был верен себе и назвал корабль «Бравый ызарг», а нос и корму украсил изображениями варастийских чудищ. Разумеется, в собственном понимании.

«Бравый ызарг» был не одинок. Мастер Уголино закладывал галеру за галерой, фельпский флот стремительно оживал, обещая стать к весне лучше прежнего. Корабли построить можно, это люди умирают раз и навсегда. Или исчезают. Муцио так и не нашли, хотя перерыли весь город. Теперь уже никто не сомневался, что адмирала выманили из дома и убили. Нож в спину, труп в море – такое в Фельпе бывало не раз, чему удивляться?

По закону Муцио будет жив еще четыре года. Франческа не может надеть траур, младший брат – вступить в права наследования, а слуги вольного города Фельпа – вручить адмиральскую перевязь другому. Только закон – одно, а жизнь – совсем другое. Франческа больше не улыбается, Лорио Скварца спешно вернулся из Ургота и поселился в родовом палаццо, а «Влюбленная акула» стала флагманской галерой. Луиджи Джильди еще не адмирал, но должность у него адмиральская. Отец, хоть и сожалеет о Муцио, доволен. Все довольны…

– …скоты безрогие, – заключил Ланцо Дерра-Пьяве.

Луиджи кивнул. Он пропустил, о каких именно скотах шла речь, но можно было поставить «Акулу» против дырявой лоханки, что капитан поминал либо генералиссимуса, либо старшего адмирала.

– Вот я и говорю, – возрадовался коротышка и отчаянно замахал руками, кого-то приветствуя. Дуксия кишела народом, еще бы – такое зрелище! Первый маршал Талига получает награду за неслыханную победу и прощается с вольным городом, гран-дукс, генералиссимус и верховный адмирал в восторге, хотя полному счастью мешают Савиньяк, талигойская армия и договор. Нравится дуксам или нет, а кормить союзников и воевать с Бордоном придется.