Шпильман пожал плечами:

— Одни, по-моему… А стражников… Четыре. Нет, восемь…

— В мирное время — шесть, — сказал Годимир. — Сейчас, наверняка, не меньше дюжины.

Ярош толкнул его в бок. Ты что, мол, делаешь? Рыцарь захлопнул рот так, что клацнули зубы.

— Это не предательство, — мягко заметил боярин. — Ты же не вассал королевы Аделии.

— Это как поглядеть, — набычился словинец.

— Дело твое, — Бранко махнул рукой. — Захочешь помочь, поможешь. Нет — езжай молча. А отпустить я вас все равно не могу.

— Слишком многое вы видели, — добавил рабро Лойко. — А, тем паче, рабро Юран говорил, что вы обвинение Сыдору выдвинули?

— Да! — звонко воскликнула Велина. — Я его обвиняю! Где он?

— И я тоже, — поддержал девушку Годимир. — Готов потребовать Господнего суда!

— Потребуешь, — кивнул боярин. — Но не сейчас. После того, как Ошмяны завоюем. Хотя я рассчитываю обойтись без кровопролития.

«Конечно, — подумал драконоборец, — ты ж заречан уже подданными своего короля видишь. А собственных кметей убивать глупо».

— Рабро Сыдор поехал вперед нас на Ошмяны, — пояснил Юран, глядя почему-то только на Велину.

— Надеюсь, в случае его успеха, забот нам этот городишко не доставит, — прервал полусотника Бранко. — А вы поедете с нами. Можете выбрать — в качестве гостей или в качестве пленников. В Ошмянах, думаю, много прояснится.

Боярин, не прощаясь, развернулся на каблуках и скрылся в шатре. Рабро Лойко отстал от него всего лишь на долю мгновения.

— Не скажу, что я не рад, — развел руками рабро Юран. — Ибо я благодарен боярину Бранко — его решение даст мне возможность видеть тебя каждый день. — Он поклонился Велине.

Девушка смущенно улыбнулась, зарделась и отвернулась.

Ярош забурчал едва слышно — захочешь, не разберешь.

Олешек пробежал пальцами по струнам. Раз, другой… Откашлялся.

— Маленькая канцона, пан Годимир. Надеюсь, ты меня поймешь…