Еще удар!

Смельчак загорец подскочил поближе и полоснул пана Божидара совней[53] по ногам. Еще один выстрелил из арбалета почти в упор.

Бывший каштелян зашатался, уронил секиру и, взмахнув руками, рухнул с мостика, поднимая тучу брызг.

А к гостеприимно открытым воротам уже бежали загорцы. Пехота и спешившиеся всадники. Числом не меньше двух сотен. Еще полсотни уверенно теснила островецких рыцарей к лесу.

Ну вот, пан Годимир, и час испытаний, ниспосланных нам Господом. Что все твои мелкие неудачи и беды по сравнению с резней, которая сейчас начнется на улицах Ошмян.

Драконоборец поухватистее сжал меч и поспешил вниз, чтобы не оказаться в числе трусов, спасающих свои жалкие шкуры.

Огромная черная тень скользнула по его лицу.

Откуда? Ведь ни облачка с утра!

Годимир поднял голову и остолбенел, несмотря на завязывающийся внизу бой.

Над Ошмянами парил дракон.

Дракон, которого, как утверждал каждый второй в Заречье, нет и не могло быть.

Широченные кожистые крылья. Длинная шея и раздвоенный язык, трепещущий в зубастой пасти. Хвост с костяным жалом на конце. Точь-в-точь такой же, как у мертвого гада, поднятого чародейством навьи. Да и почему они должны отличаться? Дракон, он дракон и есть.

А на шее гада, вернее, у основания шеи, почти на плечах сидел человек в потрепанной одежде. Да нет! Не человек! Вомпер Лукаш. Или, как он предпочитал называться, — вампир. Все такой же седой и благообразный. Вот только гнев и решимость, сверкавшие во взгляде, не приличествовали смиренному иконоборцу.

Пролетая над бегущими сплошным потоком загорцами, дракон наклонился на одно крыло и, как показалось словинцу, лениво дохнул пламенем. И, круто развернувшись, еще раз.

Передовые ряды атакующей армии превратились в костер. Задние давили друг друга, чтобы не попасть в волшебное пламя. Даже прыгали в стороны, но и там был огонь — зажженная ими же слобода.

— На вылазку! — дар речи вернулся к Годимиру. Он стремглав скатился по лестнице, успев заметить напоследок, как полыхают катапульты загорцев, а дракон с вомпером преследуют одинокую фигурку убегающего человека. Преследуют, стараясь отрезать от спасительного леса.

А после драконоборец не видел уже ничего, кроме орущих, оскаленных лиц врагов и высверка своего меча.

Годимир стоял на четвереньках на берегу опоясывающего Ошмяны ручья и пил, пил, пил… Затхлая, с ряской и, очень даже возможно, головастиками вода казалась вкуснейшим напитком на свете.

Бой окончился полной победой заречан.