Чудовищу было все равно, кто станет его жертвой. Монстр, созданный из огня и смерти, был безмозгл, бесстрашен и жаждал только одного — убивать. Никто не знал, из каких неведомых глубин мироздания являлись эти существа, подчиняясь зову магии крови. Они всегда были разными… Один из некогда призванных демонов напоминал сгусток кислоты, мгновенно разъедавшей все, к чему прикасались руки-щупальца, — плоть и металл, камень и стекло. Этому созданию не было места в обычном мире, его не смогли убить — но воины, жертвуя собой, бросаясь под губительные удары едких щупалец, своими телами остановили чудовище, заставили простоять на одном месте достаточно долго, чтобы изъеденная кислотой земля приняла в себя отвратительное существо… Тупое создание слишком поздно осознало опасность и не смогло выбраться из ловушки, которую само для себя создало.

Другой более напоминал гору живого льда… но не того льда, что состоит из замерзшей воды. Уже в десятке шагов от него от холода перехватывало дыхание, в паре шагов воины замерзали почти мгновенно, не спасали ни доспехи, ни теплые плащи. Это чудовище тоже не удалось победить силой оружия — оно сдохло само, истаяв под лучами полуденного солнца (позже это было представлено как явившаяся людям милость и сила Эмиала, но те, кто знал истинное число жертв, не слишком верили проповедникам храмов Света). Память о тех давних временах жива и поныне — там, где прошло чудовище, до сих пор не растет трава…

Да, каждый раз монстр был иным — и никто не знал почему. Все говорило в пользу того, что заклинание призыва было сродни творению сущего, во всяком случае, налицо был главный признак — заклинание вело себя по-разному в зависимости от того, кто его творил. Но человек, создавший жестокий ритуал, написавший формулу заклятия и составивший список ингредиентов, никогда не был назван Творцом Сущего, не удостоился почестей и славы — напротив, его имя было проклято и забыто.

Этот демон был олицетворением огня… он сделал первый шаг, и пожухлая трава вспыхнула под огромной лапой. Чудовище выбрало для себя цель — ту, что оказалась ближе. Алкету стало ясно, почему демон не напал на него — просто не заметил маленькую букашку-человека, когда совсем рядом столпились тысячи живых, которых можно сжечь, вбить в землю, разорвать в клочья… Монстр просто не стал отвлекаться на одиночную цель, сразу двинувшись к рядам инталийских полков.

Алкет смотрел вслед демону и думал о том, какое чудовище он выпустил на свободу… и не видел, как сквозь строй гуранских воинов просочились широкоплечие фигуры в черных мантиях. Лишь когда ему заломили руки за спину, когда жесткая веревка обвила его тело, сдавила горло, он пришел в себя — но слишком поздно. Мгновением позже его уже волокли в лагерь имперской армии — вероятно, эти люди тоже не питали иллюзий насчет того, что вызвавший демона способен им управлять.