– Не знаю, но все равно выражаю свои искренние соболезнования.

– А ведь я просил тебя тогда – отдай мне пальцы. Я как чувствовал, что кончится чем-нибудь в таком роде…

– Все хорошо, что хорошо кончается. Ты знаешь, что Елизавета у нас? Лежит в подвале, в железном ящике.

– Там ей самое и место.

– Она и в самом деле тебя убила?

Иннокентий тяжело вздохнул:

– Я уже сказал, что не хочу об этом… Дело не в том, что она меня убила, дело в том, как…

– Она получила какое-то средство от Леонарда. Этим же средством он потом отравил и ее.

– Наплевать на средство и на Леонарда…

– Тогда из-за чего ты психуешь?

– Эта стерва… Эта… – он добавил еще несколько выразительных определений, взял с пола бутылку, сделал пару глотков и продолжил: – Я про Елизавету. Она сказала мне одну вещь. И эта вещь никак не идет у меня из головы. И когда я сидел, согнувшись в три погибели в металлическом ящике, эта мысль вернулась ко мне одной из первых. И я никак не мог от нее избавиться. И сейчас не могу, потому что на этой планете разучились делать водку, – Иннокентий презрительно пнул бутылку, та упала, и Настя чудом успела ее схватить до того, как содержимое полилось на ковер.

– Ты уверен, что алкоголь на тебя не действует?

Иннокентий издал нечленораздельный звук, который Настя для себя перевела как «уверен».

– Все равно это не повод, чтобы заливать мой номер водкой. Так что она тебе сказала?

– Она… Она бы никогда до меня не добралась, если бы не это. Я ведь знаю, кто она такая, поэтому я всегда начеку, всегда в защитной стойке, вот так… – Иннокентий яростно замахал руками, но сил у него хватило ненадолго. – Она попросила о встрече через одного старого знакомого. Сказала, что есть важный разговор. Ну, важный так важный. Я ее не боялся, то есть, с чего мне бояться какой-то там… Вообще, я и сам подумывал о том, чтобы ее… Ликвидировать. Но, понимаешь, у меня не было новых идей, а все старые я на ней уже перепробовал. Поэтому я пошел, но я был наготове, пока она не сказала… – он замолчал и внимательно уставился на Настю, как будто видел ее в первый раз. Потом в его голове как будто что-то щелкнуло, он кивнул и продолжил: – По-моему я тебе говорил это.

– Что именно?

– Что единственная женщина, которая смогла родить от меня ребенка, – это Елизавета.

– Да, ты говорил.

– И что она его потом убила – тоже говорил?

– Да.