Кора и Кларисса зашевелили губами, порываясь что-то сказать в свое оправдание. Но с их губ слетали лишь нечленораздельные звуки. Наконец Кора кое-как совладала с собой:

– Смерть… была… она была и тут… такое чувство, что она до сих пор… где-то поблизости… Стирпайк, ради всего святого – спаси нас!

– Как? – вскричал он, картинно хватаясь за голову. – Неужели Смерть заходила и к вам? Леди Кора, вы это серьезно?

– Была…

– Удивительно, что вы остались в живых! Она чего-нибудь требовала от вас, отдавала какие-то приказы?

– Да, – призналась Кларисса.

– Вы все запомнили?

– Да… Да… – хрипло бормотала Кора, поднимая обрамленную тонкими кружевами кисть руки. – Мы все отлично помним. Стирпайк, не бросайте нас… Помогите…

– В таком случае все будет зависеть от вас. Ведь вы хотите жить?

Герцогини энергично закивали.

– Вот и держите языки за зубами.

– Будем! – пообещала Кларисса.

Стирпайк поклонился и, сославшись на неотложные дела, пожелал сообщницам скорейшего выздоровления, после чего удалился. В душе у него все пело – замысел удался. Прикрыв за собой дверь, он ловко съехал вниз по широким перилам лестницы.

Впереди были светлые перспективы – с разрешения Барквентина юноша получил в свое распоряжение несколько комнат, окна которых выходили в сад. Отсюда было рукой подать до рабочего кабинета архивариуса. Не говоря о том, что новое жилище Стирпайка было куда комфортнее предыдущего.

Пройдя несколько галерей и свернув в коридор, где находился вход в его покои, юноша неожиданно заметил в дальнем конце коридора Фуксию и доктора, которые оживленно спорили о чем-то.

Впрочем, он примерно знал, о чем могли говорить эскулап и хозяйская дочь – конечно, о пропаже лорда Сепулкрейва и Свелтера. Конечно, это была интересная тема, но в данный момент Стирпайка больше занимало собственное благоустройство – нужно было перенести в полученные от Барквентина комнаты вещи из старого жилища и переставить кое-что из мебели.

Он достал из кармана ключ, отпер дверь и прошел в комнату. Уже смеркалось, так что окно казалось темно-синим с черными линиями. Поначалу юноша даже не понял, что это были за линии; лишь потом до него дошло, что это были ветви деревьев. Скинув башмаки, паренек бросился с разбега на широченную кровать, застланную малиновым атласным покрывалом. Перекатившись несколько раз, Стирпайк уставился в потолок, размышляя над превратностями судьбы. Все выходило как нельзя лучше. В семнадцать лет достигнуть столь высокого положения – это под силу далеко не каждому. К тому же он начинал с нуля. Был едва ли не последним подмастерьем на кухне, чистил закопченные, перепачканные жиром котлы, а теперь…