Он вернулся к бюро и продолжил копаться в его содержимом, пока не услышал за спиной щелчок и скрип. Ангела Красота сказала бесцветным голосом:
— Ты говорил, что сэр Джошуа развлекался здесь с девицами?
— Вроде да. А что?
— Вот это, я понимаю, развлечение.
Мокрист обернулся. Дверца массивного серванта была открыта настежь.
— О нет, — сказал он. — Что все это такое?
— Ты, наверное, шутишь?
— Ну да, конечно. Но оно все такое… черное.
— И кожаное, — добавила Ангела Красота. — И не исключено, что резиновое.
Они приблизились к представшему перед ними музею изобретательной эротики. Некоторые вещи, освобожденные из долгого плена, разворачивались, соскальзывали на пол и в отдельных случаях отскакивали от него.
— Это… — Мокрист ткнул пальцем в нечто, отозвавшееся звонким
— А тут все с рюшечками, — сказала Ангела Красота. — У него, наверное, кончились идеи.
— Или идеи кончились в природе. Ему вроде было восемьдесят, — сказал Мокрист в тот момент, когда сейсмический сдвиг вынудил очередные нагромождения расползтись и посыпаться вниз.
— Какой молодец, — сказала Ангела Красота. — Смотри, здесь еще пара книжных полок, — продолжала она, вглядываясь в темноту в глубине шкафа. — Вот тут, сразу за этим любопытным седлом и плетками. Надо думать, чтение на ночь.
— Не уверен, — сказал Мокрист, сняв с полки обитый кожей томик и открыв его наугад. — Гляди, это же дневник старика. Целые годы дневников. Боги мои,
— Давай опубликуем и заработаем состояние, — предложила Ангела Красота и ткнула ногой в груду барахла. — В обложках без рисунков, конечно же.
— Нет, ты не понимаешь. Здесь может быть написано про господина Бента! Какая-то его тайна… — Мокрист провел пальцем по корешкам. — Посмотрим, ему сорок семь, он появился в банке, когда ему было тринадцать, а несколько месяцев спустя кто-то пришел его искать. Старому Шику они не понравились… Ага! — Он снял с полки пару томиков. — Вот что может нам помочь, они примерно той поры…
— Что это за штуки и почему они звенят? — спросила Ангела Красота и показала ему странного вида приспособления.