— О боги, как бы повеселились сейчас законники, — сказала Сахарисса, и в ее руках волшебным образом возник блокнот. — И это вовсе не шутка[11]. Он может оказаться в долговой тюрьме!

— В конуре, — сказал Мокрист. — Не забывай, что он тявкает. И этого никогда не случится.

Сахарисса наклонилась потрепать Шалопая по головке и так и застыла, не выпрямляясь.

— Что у него в?..

— Сахарисса, можем мы это попозже обсудить? У меня сейчас совсем нет времени. Клянусь тремя любыми богами, в которых ты веришь, хоть ты и журналистка, я дам тебе такой эксклюзив, который испытает на прочность даже умение «Правды» избегать грубых и провокационных тем. Верь мне.

— Да, но это похоже на… — начала она.

— Ах, так ты знаешь, что это такое, и мне не нужно ничего объяснять, — парировал Мокрист.

Он вернул газету ее встревоженному хозяину.

— Ты господин Каспер, если не ошибаюсь? — сказал он. — Лицевой баланс на нашем счете — семь анк-морпоркских долларов?

На секунду это произвело впечатление. Мокрист очень хорошо запоминал лица.

— Я же говорил, что нас здесь не интересует золото, — продолжал Мокрист.

— Да, но… Короче, какой же это банк, если люди не могут взять там золото?

— Но оно не играет никакой роли, — сказал Мокрист. — Я же вам объяснял.

Они сомневались. В теории они должны были брать банк штурмом. Мокрист знал, что их сдерживает. Надежда. Тоненький внутренний голосок, который говорил им: на самом деле ничего этого не происходит. Голосок, который вынуждает людей трижды выворачивать один и тот же карман в бесплодном поиске потерявшихся ключей. Безумная вера в то, что все в мире должно выправиться, если только сильно в это поверить. Тогда и ключи найдутся. Голосок, который очень громко говорил: «Не может этого быть», чтобы заглушить подступающий ужас от того, что это в самом деле было.

У Мокриста было примерно полминуты, пока надежда не иссякла.

В этот момент толпа расступилась. Пуччи Шик не умела эффектно появляться. А вот Гарри Король умел. Переминающаяся с ноги на ногу, сомневающаяся толпа разверзлась, как море перед страдающим водобоязнью пророком, образуя канал, по обе стороны которого внезапно выстроились большие, потрепанные жизнью люди с переломанными носами и многозначительными сетками шрамов. По образовавшейся аллее вышагивал Гарри Король, за которым вился сигарный дым. Мокрист не двигался с места, пока Гарри Король не оказался в шаге от него и не заглянул ему прямо в глаза.

— Сколько денег я вложил в твой банк, господин фон Губвиг? — спросил Гарри.