Брин сплел пальцы.

– У нее есть причина для беспокойства, – произнес он извиняющимся тоном. – В этом сезоне… даже бальзамируя тело… есть весьма реальная опасность разложения.

– Никакие Шелтий, пляшущие под дудку Аритейн, не будут совершать обряд для моего сына, – без обиняков заявила ему Исмения. – Я рискну пятном на его костях и отвечу за это, если надо будет.

– Мы могли бы поспорить о безошибочности того, что делает Аритейн с Солнцестояния до Равноденствия, но это ничем не поможет Тейриолу. Я не вправе оставить такое дело незаконченным. – Брин покраснел, неловко переступая с ноги на ногу. – Похоже, мы уйдем в течение суток. После этого я могу договориться, чтобы другие Шелтий, не связанные со всем происшедшим, пришли к вам, если вы того пожелаете. Но мне нужно ваше обещание, что вы не расскажете об армии Джиррана или о присутствии здесь Шелтий.

Кейсил даже вспомнить не мог, чтобы когда-нибудь раньше слышал страх в голосе Шелтий.

– Я бы не солгала Шелтиям, даже если б могла. – Исмения покачала головой, скорее с недоумением, чем с вызовом.

– Не говорите, как умер Тейриол, – взмолился Брин. – Или просто скажите, что на него напали в низинах, но не рассказывайте, что он участвовал в каких-то переговорах. Не упоминайте ни о чем, имеющем отношение к амбициям Джиррана. Шелтий отдадут почести вашему горю, вы же знаете.

– Этого вполне достаточно, мама. Важно совершить обряд для Тейро, – вмешалась Тейлин. – Если мы скажем что-то лишнее, Шелтий нас всех подвергнут испытанию, а Эйриз этого не вынесет.

Исмения потерла лицо. Ее щеки еще больше запали, волосы растрепались.

– Я не солгу, но по собственной воле рассказывать то, что знаю, не буду, – согласилась она наконец.

– Мы мало что знаем. – Кейсил не улыбаясь смотрел на Брина. – Мы сделали все, чтобы держаться подальше от этого безрассудства. – Он пошел отпереть дверь. – А как ты будешь отвечать за свое участие в этом – дело твое.

– Нет, я уйду по боковой лестнице, – поспешно остановил его Брин. – Лучше, чтобы меня не видели.

Он неловко похлопал Тейлин по плечу и скрылся на лестнице. Девушка рассеянно кивнула и направилась к длинному столу. Взяв свою иглу, она продолжила работу, делая ровные стежки. Через минуту Исмения подошла к дочери и заглянула через ее плечо. Одобрительно хмыкнув, подтащила табурет к огромной сланцевой плите и начала протыкать шилом дырки в неподатливой коже, чтобы Тейлин следом сшивала. Кейсил рухнул на табурет между ними, положил голову на руки и заплакал, непрерывные слезы падали на равнодушный камень. Фитиан со своей бутылкой сел в углу, чтобы как следует напиться.