– Напали, выжгли, разорили да еще преследовали, – разозлился первый голос. – Люди, такие же белобрысые, как твои друзья, и с магией за спиной.

Узара резко выпрямился на своей подпорке.

– Магией? Какого рода?

– Это была магия огня и воды, странных ветров и разбитой земли? – Я шагнула вперед, всматриваясь в кусты. – Или это был ужас в уме, иллюзия, сбивающая с толку чувства?

– Что ты знаешь о таких вещах? – прозвучал новый голос, более сильный и сдержанный.

– Стремление понять эту магию ума и привело меня в нагорья. – Я почувствовала, как яростные взгляды Дарни и Узары прожигают мой затылок.

Откуда-то спереди, издалека, донесся переливчатый свист. Из низких зарослей вышел мужчина; его выпирающий живот говорил о зрелых летах, в темно-рыжих волосах блестела седина, а лицо с квадратной челюстью было таким же мрачным, как у Дарни.

– Приближаются всадники. Уходите с тракта, потом все обсудим. – Это был последний говорящий, который смерил нас оценивающим взглядом медных глаз. – У нас есть пища и вода.

Дарни и маги тотчас шагнули к обочине, хотя Узара не столько шагал, сколько хромал. Грен посмотрел на меня, а я – на Сорграда, и мы втроем медленно пошли за ними. Лесные жители спрыгнули с деревьев и вышли из подлеска – их оказалось больше, чем я ожидала. Гамаши и туники из серовато-коричневой ткани и кожи были забрызганы свежей грязью и покрыты неровными пятнами свежей краски, на руках и ногах – привязанные зеленые и коричневые лоскутки, такие же лоскутки прикрывали волосы и лица. Эти люди делали все, чтобы стать в лесу невидимками. Все были вооружены луками, а колчанов несли столько, что Джилмартен исчерпал бы свою магию задолго до того, как у них кончатся стрелы.

Сзади на дороге застучали копыта. Оглянувшись, я успела разглядеть головы и спины. Судя по одежде, это были фермеры, их гнедые тяжеловозы флегматично рысили по тракту. Я могла бы еще вернуться и окликнуть их, позвать на помощь, как-нибудь уговорить прозаичных фермеров отвезти меня в безопасное место. Почувствовав мое колебание, Сорград повернул голову и встретился со мной немигающим взглядом проницательных голубых глаз.

– Иди, если хочешь, – мягко сказал он, – но я буду продолжать. Кроме награды, я теперь хочу и отплаты. Изгнание – это одно дело, но попытка убить нас повышает ставки.

Я все еще чувствовала призрак страха, вселенного в меня тем эльетиммским ублюдком, но пробудившийся в груди гнев, настойчивый и горячий, выжег его без следа. Сорград протянул руку и на мгновение сжал мои пальцы; я молча кивнула и последовала за ним. К северу от тракта местность стала более пересеченной, то тут, то там путь преграждали обрывистые склоны. Деревья стояли плотной стеной, но вдруг начали расступаться, открывая голую каменистую землю с замшелыми холмиками и буераками, полными нанесенных ветром листьев. Вечнозеленые деревья казались угрюмыми и пыльными в летнюю жару, и густые сплетения дрока и ежевики с каждым сезоном завоевывали себе все больше земли. Угрюмый Народ, шедший по бокам, выглядел почти так же, как те, с кем мы встречались ближе к югу, – древняя кровь, приправленная разрезом глаз или формой носа, характерными и для запада, и для востока дикого леса.