Город очень старался. Святая уверенность мэра в том, что мир вращался вокруг их городка, ну или вращался бы, если бы хоть иногда к ним заглядывал, распространялась и на его налогоплательщиков, которые хлопотливо подогревали диковинные блюда, приготовленные к подаче несколько часов назад. И проявляли огромное сочувствие, особенно после рассказа Мокрица о происшествии в горах. Он, конечно, навел на события немного лоска, для чего еще, в таком случае, существовал лоск? Его история подействовала даже на участников событий, а Из Сумерек Темноты в какой-то момент встал и отвесил поклон.

А Мокриц, не удержавшись, указал на гоблина и объявил:

– Из Сумерек Темноты и его доблестные товарищи проявили большое мужество, сражаясь рядом с командором Ваймсом.

А потом Мокриц взглянул на командора, который затянулся сигарой и сказал:

– Превосходные бойцы, все до последнего гоблина.

– А мы здесь любим гоблинов, – сказал мэр. – Они управляются с нашей клик-башней. И знаете что, нашествия улиток на грядки капусты-порея сразу прекратились, когда они у нас появились.

Подняли еще один тост за клики, отдельно отметив заслуги гоблинов. К тому времени, как вся процессия двинулась обратно к Железной Ласточке, местные девственницы успели засыпать паровоз цветочными лепестками[72]. Скорый уже приехал и уехал с командой инженеров на борту, к которым присоединилась Шелли Задранец, снова в роли подсадной утки, и другие хорошие бойцы. Сейчас Скорый был уже на пути в Утолежку, выступая первопроходцем и сметая врага с пути.

Когда Железная Ласточка, пуская клубы пара, покинула Охулан-Куташ, пассажиры в большинстве своем отправились спать. Мокриц уступил предоставленное ему спальное купе двум раненым, а сам устроился в сторожевом вагоне, где было достаточно комфортно, особенно если Детрит не храпел, а ты уже устал как собака. Всю свою жизнь Мокриц ухитрялся спать в любых обстоятельствах. К тому же сторожевой вагон каким-то образом оказался сердцем их состава. Но Мокриц всегда спал очень чутко, хотя сам не знал, как ему это удавалось. И сейчас он сквозь сон наслаждался привычными звуками дороги, убаюкивавшими его вплоть до того момента, пока Мокрица не вышвырнуло обратно в реальный мир очередным недовольным скрипом колес и истошным визгом тормозов.

За окном было еще темно. Мокриц сонно преодолел тамбур и стал пробираться дальше. В вагонах хлопали двери, топали ноги. Наконец он добрался до бронированного вагона короля. Там никого не было.

Гном-охранник сказал:

– Король вышел к машинисту, – вид у него был пристыженный. – Я просил, чтоб он позволил мне пойти вместе с ним, но что поделаешь? Он же король.