– Спаси меня, о добрый человек! – бросилась к нему Джейран. – Этот ваш шейх хочет убить меня! А я ни в чем не виновата! Фалих спас меня из воды…
– Она – из тех, о Хашим, – перебил Хуфайз. – Посмотри, она даже не стерла с лица знаков! Это – городская непотребная девка, и нет нам в ней нужды!
– Уже тридцать весен, как я не видел ни одной городской непотребной девки… – пробормотал Хашим. – Нам в них действительно нет нужды…
Вдруг он привстал на цыпочки, придержавшись для верности за плечо Джейран, и заглянул ей в лицо. Сделал он это так быстро, что она не успела посмотреть ему в глаза.
– Клянусь собаками, мне известны эти знаки! Я видел их в своей книге!
– Что они означают, о Хашим? – с тревогой спросил Фалих. – Разве появление этой женщины обещает нам холодный ветер, или разлив, или иное бедствие?
– Я же сказал, что ее нужно убить и бросить в Глухую протоку! – обрадовался собственной правоте шейх.
Джейран молча прокляла бесноватого звездозаконника из крепости гулей, да такими словами, каких никогда не осмелилась бы произнести вслух.
– Нет! Не смей ее убивать, пока я не проверю эти знаки! – странноватый старичок загородил собой Джейран. – Потом – как знаешь, о Хуфайз, а сейчас не трогай ее! Мы должны знать, что она сулит нам!
– Верно, о Хашим! Мне сбегать за книгой? – вызвался Фалих.
– Беги, о сынок, да хранят тебя собаки! Беги быстрее пса!
И, к огромному изумлению Джейран, дряхлый Хашим произнес стихи:
Летит он ветром по земле, как по нестынущей золе, как на стреле, как на орле, на пламенеющем крыле…Она знала эти стихи – их произносил значительным голосом хозяин хаммама, и делал это не раз. Но только строчками, уцелевшими в памяти старика, кончалось стихотворение, а перед ними были другие, любимые у хозяина:
Мгновенью верь, не верь часам, коль хочешь мстить – расправься сам! Угоден мститель небесам.