– Я хочу быть среди женщин, и решение принадлежит мне, – как можно тверже заявила Джейран, чем вызвала буйный восторг.

– Ты наша, ты наша! – повторяли, окружив ее, худощавые и смуглые, одетые в грубые рубахи и колючие плащи женщины. – Пойдем с нами, о звезда, мы оденем тебя в лучшие платья, мы расчешем тебе волосы, мы вплетем тебе в косы шерстяные шнурки, мы подведем тебе глаза хорошей черной копотью, смешанной с самым лучшим кабаньим жиром!..

Когда к полудню женщины отвели Джейран обратно к мадьяфу, она боялась лишь одного – что где-нибудь в этом позабытом Аллахом селении найдется зеркало. Для банщицы, знающей толк в притираньях, снадобья здешних женщин были нелепы и хуже того – грязны. Платья, числом два, которые надели на нее, в Дамаске или Басре носили бы те из городских нищих, кто не знает ни молитв, ни красивых причитаний, и не имеет другого способа разжалобить правоверных, кроме как нацепить истлевшие лохмотья. Как ни странно, это действительно были шелковые городские платья, даже с вышивкой у ворота и на рукавах, но только заношенные, будто их передавали от бабки к внучке. Джейран постирала бы их в отваре фасоли и успела бы высушить на солнцепеке – да только никак не могла втолковать своим новым подругам, что такое фасоль.

Но ей принесли лучшее, что нашлось, и отдали ей это без сожалений, и будь у женщин наряды, достойные харима повелителя правоверных, – эти наряды бросили бы под ноги Джейран с восторгом и нежностью.

И глаза ей подводили сущей грязью – но подводили бережно, не дыша. И косы ей расчесывали сломанными гребешками – но расчесывали долго, осторожно, как мать расчесывает косы любимой дочери…

К ее приходу шейх Хувайз уже выстроил целое воинство, и оно было вооружено длинными острогами, и снабжено луками, и имело при себе наплечные мешки с едой. Не менее тридцати человек составляли это войско, и, увидев его издали, Джейран в растерянности замедлила шаг. Если она не знала, как отдать приказание женщинам, то что могла поделать с мужами, испытавшими удары сражений, жар и холод битв?

– Твои люди ждут тебя, о госпожа, – сказала Махдия, старательно показывая прочим женщинам, что она – приближенная и доверенная служанка самой Шайтан-звезды. – Мой старший сын среди них, вон тот, второй слева, а зовут его Вави. Когда поведешь их в сражение, пусть он будет слева от тебя. Пусть он прикроет твой бок и спину!

Этой мудрости Джейран не поняла. Очевидно, правый бок, прикрытый мечом, считался у этих людей в большей безопасности, чем левый бок, прикрытый щитом.

Она глубоко вздохнула, и быстро пошла к своему воинству, и подошла к нему вплотную, не поднимая глаз, потому что женщине было бы неприлично смотреть в глаза мужам, и остановилась, уставившись на неровный строй босых ног.