Мужчину сильно избили. Лицо его начало заплывать синяками. Из рассеченной губы текла кровь. Под носом она даже уже успела запечься корочкой.

— Я рассказал всё, что знаю! Клянусь! — жалобно прогнусавила жертва.

— Это прискорбно, — уронил Кинг, лениво растягивая слова.

С первого взгляда на него угадывалась фамильная страсть Элленджайтов к театральным эффектам.

Иначе, зачем было надевать на это прискорбное мероприятие белоснежную рубашку? Впрочем, белоснежной она была лишь поначалу. Грязь любого рода имеет тенденцию оставлять после себя следы.

Закатанные рукава открывали любопытному взгляду мускулистые, жилистые руки. Пальцы, на вид столь музыкальные, что ими лишь Шопена и играть, оказались сбиты в кровь, и, судя по тому, что ссадины на них ещё не успели затянуться, сбиты совсем недавно.

— Это весьма прискорбно, потому что, если это правда, ты мне больше не нужен.

С этими словами Рэй ребром ладони, молниеносным движением, которое я не успел отследить — движением, напоминающим бросок кобры, — ударил несчастного по шее, вбивая ему кадык в глотку.

Захрипев и закатив глаза, мужчина повалился на пол, несколько раз дёрнулся в судорогах и затих.

Ошибиться было невозможно — он был мёртв.

Судя по тому, как остальные отводили глаза, им это тоже не понравилось. Но потрясённым, в отличии от меня, никто не выглядел.

То, с какой скоростью, с каким умением и мастерством Рэй это сделал, говорило о его обширной практике на поприще убийцы. Но больше всего меня потрясло абсолютное пренебрежение к человеческой жизни. Он вёл себя так, будто только что комара пришлёпнул.

— Вы вернулись? — обернулся он к Энджелу и Ливиану. — Альберт?.. — нахмурился он при виде меня.

Его и без того резкие черты сделались ещё строже.

— Что ты здесь делаешь?

— Да вот подумал, что присутствие Элленджайта скрасит сегодняшний мрачный вечер, — развёл руками Энджел. — Разве ты не рад тому, что новый любовник и, возможно, ещё один любимый сын, будет вместе с нами?

— Совсем спятил? — гневно сошлись над переносицей тёмные брови Рэя. — Повсюду ищейки Сангрэ, а ты тащишь к нам в дом всякую шушару?

Как любезно!

Шушерой меня ещё никто и никогда не называл.

— Я не верю, что Альберт может быть пешкой Кровавого Барона, — встрял в беседу Ливиан. — С таким же успехом ты можешь подозревать любого из нас.