Если он попытается проделать это вновь, поклялась себе Пэтси, я просто двину его по яйцам, я буду защищаться ножом. После игры в гольф он лишь распалится и решит показать ей, кто тут хозяин. И я загоню нож ему в руку, если он захочет ударить меня.

Это и была вся история ее замужества с тех пор, как Лес заявил ей, что ее манера держаться с Тедди Джонсонсом может подпортить ему имидж, и до того момента, когда она была готова ударить его ножом. Она заснула в ярости, которая принесла ей моральное удовлетворение.

Ровно в четыре утра Бобо Фарнсворт, который все еще дежурил за двоих, позвонил ей и разбудил, сказав, что ее муж погиб в автомобильной катастрофе на шоссе 1-95.

Пэтси знала, что когда-то Лес был неплохим человеком – неплохим настолько, насколько позволяли ему характер и мир, в котором он существовал, и что все свои хорошие качества он принес в жертву своей карьере. Его былая застенчивость превратилась в напор, как в тот вечер жуткого званого обеда с Альби, Ронни и Бобо, его жизнерадостность – в неискреннюю сердечность, его юмор – в цинизм, а любовь к ней – в ревнивое чувство собственника. Она скорбела, поскольку ей было о чем скорбеть. Она почувствовала моментальное ощущение вины, потому что примерно в то время, когда Лес горел в своей машине, она воображала, как вонзает нож ему в руку, но чувство вины исчезло, как только она осознала его. В некотором смысле Лес перестал быть ей мужем в тот день, когда она отказалась готовить ему ленч, в тот день, когда она встретила Табби Смитфилда во время предполагаемого посещения доктора Лаутербаха, и мгновенное чувство вины имело отношение не к ней, а к какой-то иной женщине. Если она и ощущала вину, так всего лишь за тех подростков, которых убил Лес.

***

В понедельник Пэтси нужно было чем-то занять себе утро, до того как отправиться в похоронную контору, чтобы проконсультироваться с мистером Голландом. Она не слишком радовалась этой встрече. Мистер Голланд был забавным маленьким человечком, которого так вышколили отец и дед, профессию которых он унаследовал, что он научился не проявлять вообще никаких чувств, – он был отлично отлаженным механизмом, словно все его приязни и неприязни давно рассыпались в прах. Мистер Голланд знал Макклауда и не слишком обрадовался предстоящей процедуре кремации – во-первых, потому, что это лишало его возможности продать дорогой гроб, а во-вторых, потому, что он хотел избежать неприятной сцены с родителями Леса.

Пэтси открыла шкаф Леса, скорее кладовку, расположенную рядом с кроватью. Он потребовал оборудовать ему свой шкаф сразу после того, как они переехали, и уступил ей кладовку, более темную и гораздо менее удобную, рядом с ванной комнатой. В шкафу висели двадцать его костюмов, десять пиджаков и стоял аккуратный ряд из пятнадцати пар туфель, каждая в деревянных распорках. В выдвижных ящиках в идеальном порядке лежали стопками его рубашки и свитера. С крюков за костюмами свисали его подтяжки – одни были украшены черепами. На полочках располагались отглаженные носовые платки и носки.