— Но Леля…

— Нет-нет, Лелей Ристаг не интересуется. Ее час еще не настал. Только вы и ваш сын. Сегодня. Сейчас.

Аний взмахнул рукой, земля вздыбилась, корни дуба выскочили из плотной мокрой почвы и застыли, выгнувшись неровными дугами. Под ними приглашающе зачернел провал.

— Я не пойду, — по-детски прошептал Уно, на коленях отползая подальше.

— Не глупи, — буркнул Аний, незаметно оказываясь рядом.

Его пальцы вцепились лекарю в шею.

— Спасите! — безнадежно выкрикнул Уно, задыхаясь. Он ожидал услышать только очередную колкость от Алия, но тут в стороне раздались сочная ругань, хруст веток, топот, и на дорогу выскочил Тнлони. Он был одет уже не в больничную рубаху, а в кожаные штаны и легкий доспех; на поясе висели ножны.

— Оставь их в покое, пухляк, — прошипел разбойник, обнажая меч.

От неожиданности Аний разжал пальцы, и лекарь тут же воспользовался этим — закрывая собой Нои, перекатился в сторону.

— Право, не стоит нам мешать, — бесстрастно заявил посланник Ристага.

— Иди сюда, — насмешливо сказал Тилони. — Ну? Я… как это поют в балладах? А, томлюсь! Или трусишь?

По плясавшей на его губах усмешке было видно, что розовощекий юнец отнюдь не кажется ему опасным соперником.

— Ну? — повторил он.

Аний неторопливо осмотрел его — с ног до головы — и потянулся к любимому блокноту. Перелистнул несколько страничек, удовлетворенно кивая.

— Ах, вот мы и встретились, мой маленький запоздавший друг. — Он улыбнулся — почти ласково — и, шагнув навстречу противнику, легко потер ладонью о ладонь. Разбойничий клинок вздрогнул, как получившая шпоры лошадь, и шустро перелетел в руку Ания. Тот небрежно сунул его за пояс. — Мне в общем-то все равно. Будешь путаться под ногами — я и тебя прихвачу. Тилони выглядел не просто растерянным — на его лице была написана настоящая паника. Только всегдашняя самоуверенность не позволяла ему развернуться и дать стрекача, Я не дам Фрикса в обиду! — выкрикнул он, закрывая собой лекаря.

— Не давай, — пожал плечами Аний и резким движением переломил меч. — Сам возьму.

По спине Уно холодной стайкой побежали мурашки. «Что угодно, — думал он, — я отдам что угодно, чтобы спасти малыша. Лишь бы не оставлять Лёлю одну. Я заплачу любую цену. Любую. Лишь бы остаться живым, лишь бы продолжать лечить».

Словно почувствовав настроение отца, Нои захныкал, размазывая слезы по чумазому личику. «Любую. Любую, даже…»

Уно вздрогнул, потрясенный пришедшей в голову мыслью. Медленно встал, выпрямился, успокаивающе кивнул Тилони.