– Это тебе лишь кажется, что ты жив, – покачал головой менестрель. – А на самом деле чем больше миров ты поглощаешь, тем мертвей становишься. Ведь поглощаемые тобой миры умирают. А значит, ты поглощаешь не живое, а мертвое. С каждым новым поглощением ты все больше и больше умираешь. Ты никогда не задумывался, почему подобные тебе – страшная редкость?

– Достигнуть такого могущества непросто! – горделиво ответствовала проекция Голора, борясь со смутной тревогой, которую поселили в нем слова этого ничтожного смертного.

– Да при чем здесь могущество, – отмахнулся менестрель. – Просто никому не охота быть до такой степени мертвым. Даже отъявленному злодею неохота. На это способен пойти только полный дурак, коим ты и являешься.

Где-то там, все еще в потаенных складках миров, услышавший его слова Голор содрогнулся от темного ужаса, потому что вдруг, как-то ненароком, поверил в слова этого проклятого ничтожества… его нужно убить, убить немедля, и пусть его слова умрут вместе с ним!

– За спину, женщина! – приказал менестрель, когда Мертвый Бог двинулся на них.

– Ты что, всерьез надеешься устоять в такой битве? – печально усмехнулась его жена.

– Я всерьез надеюсь, что твои длинные нога тебя спасут, – ответил он. – Если ты побежишь прямо сейчас…

– Не смей даже думать о таком, – ответила она. – Эти ноги меня от тебя никуда не унесут. Нет у них такого права.

– Что ж, мы неплохо пожили… – сказал он. – А про Верховного Короля и без нас споют.

Надвигающаяся проекция вдруг остановилась. Остановилась, потому что Голору вдруг пришло на ум, что для него унизительно лично убивать каких-то там смертных. А еще… страшно. Они-то его совсем не боятся. Стоят и смотрят. На него. На Великого и Ужасного, перед кем миры содрогаются. Стоят и смотрят. А ну как у них достанет сил… Конечно, гибель проекции его не затронет, но… этому старику так много известно… А вдруг они его смогут опять… снова… как когда-то…

– Много чести вам, смертные, лично из моих рук смерть принимать, – прогремела проекция. После чего плюнула в землю, развернулась и растаяла.

– Ушел… – облегченно выдохнул менестрель. – Неужели живы?

Жена его печально вздохнула.

Из земли подымались воины. Воины в полной броне, с мечами в руках, вот только целиком состоящие из земли. Десять. Десять земляных воинов, сотворенных злобной магией Голора.

Земляные глаза увидели менестрелей. Земляные руки подняли земляные мечи…

Женщина выступила вперед и из ее сложенных ладоней вдруг взмыл огненный шар, взмыл и медленно поплыл к воинам.

– Ух ты! – поразился менестрель, когда ближайший к ним воин оплавился и рухнул грудой земли. – А еще так – можешь?