Фалкон вдруг рассмеялся. Хок улыбнулся неприятной улыбкой.

— Семейные ссоры бывают порою так умилительны, — сказал Фалкон, — прямо сердце радуется. И тем не менее, Рита, прошу вас дать мне возможность поговорить с вашим сыном наедине.

— Боюсь, — сказала Рита. — Он очень несдержан и хамоват. Он вам тут такого наговорит…

— Ничего страшного, — заверил ее Фалкон. — Я не настолько примитивен, чтобы путать хамство с недостатком лояльности. Прошу вас.

Когда они остались одни:

— Что-то лицо ваше мне знакомо, Брант, — сказал Фалкон.

— Да, мне это все говорят, — сказал Брант. — Я уж привык.

— Безусловно, сходство с вашей матушкой явное, но… Впрочем, оставим это. Итак, вы реставрировали Храм Доброго Сердца.

— Да.

— Никого не спросясь.

— Почему же. я спросил Главного Священника, и он подтвердил, что реставрировать нужно, и согласился меня нанять. Правда, против него интриговал один купец по имени Бош, хотел Храм снести, а не его месте построить дом для своих богатых коллег, но мало ли, чего хотят купцы.

— Действительно. Дрянное сословие.

— И не говорите! — горячо согласился Брант. — Мошенники, проходимцы, все до одного, а деньжищь столько, что о совести говорить не приходится. Всю страну держат за горло, везде навязывают свои мещанские вкусы. Одни наряды чего стоят, смотреть противно.

Помолчали.

— Давно вы в Астафии? — спросил Фалкон.

— Месяц.

— А из Колонии вы уехали?…

— А это, знаете ли, я не виноват. Я там жил, никого не трогал, учился зодчеству у Гора, а потом зодчествовал. И если они там прятали целую кучу предателей и получали с них деньги, то моей-то вины в этом как раз никакой нет.

— Вы специально поехали в Колонию, чтобы учиться у Гора?

— А что же? В Кронинском Университете неучи учат неучей, а потом выученные сами становятся учителями. Гор — строит, этого у него не отнимешь.