— Хорошо, — сказал благообразный. — Кто за республику, поднимите, пожалуйста, руки.

Несколько человек подняли руки. Благообразный пересчитал их, оказалось девять рук.

— Кто за диктатуру? — спросил он.

Поднялось семь рук.

— Так дело не пойдет, — сказал благообразный. — Нельзя одновременно голосовать за диктатуру и республику. Кто-то поднял руку два раза.

Все посмотрели друг на друга.

— Вроде нет, — сказал Боар.

— Как же нет! — возразил благообразный. — Девять и семь — шестнадцать. Голосовавших за республику, вместе со мной — девять. Плюс семь за диктатуру. А нас здесь должно быть пятнадцать. А получается шестнадцать.

Проголосовали еще раз. На этот раз все сошлось — восемь за республику, семь за диктатуру.

Начали обсуждать строй и законы.

* * *

В соседней комнате, исполнявшей обязанности спальни, Синекура сидела у окна, подперев голову кулаком, и ни о чем не думала.

— Здравствуй, — шепнул кто-то около ее уха.

Она было вскрикнула, но ей зажали рот.

— Шшш, — сказал зажавший. — Не кричи. Это я. Не рвись. Не рвись, тебе говорят! Успокойся. Сейчас я тебя отсюда уведу. Тебе ничего не грозит. Мы уедем далеко-далеко и будем жить очень мирно и в тоже время весело.

— Нет, — сказала она одними глазами.

— Тихо, — сказал он и отнял руку от ее рта.

— Что ты здесь делаешь?

— Я здесь как частное лицо, — сказал Хок. — Ты только не волнуйся так.

— Уходи немедленно! С тобой охрана?