— Не может быть!

Аврора вскочила на ноги, смотря на Хока отчаянными глазами.

— Надо что-то делать, — сказала она. — Я не могу допустить… получается, что я их предала.

— При чем тут ты? Ты ничего не знала и не знаешь.

— Я им предоставила свою квартиру. Вот эту. По личной просьбе.

— Чьей же?

— Ты знаешь, чьей.

— Да, знаю. Никто столько не таскается на Улицу Святого Жигмонда, сколько Бук.

— Не смей так говорить про него! Он — очень хороший.

— Все у тебя хорошие. Один я — изверг.

— Разве это не так? Скажи — не так?

— Нет, не так. Я тебя люблю.

— Я тебе не верю. Ты все это придумал. Но знай — если из-за меня кто-то здесь пострадает, я этого не перенесу. Я сначала попытаюсь убить тебя, а потом…

— Не болтай. У нас нет времени. Едем? Только ты и я. Все равно куда.

Она села на стул и заплакала. Хока это ужасно расстроило, но он не умел утешать женщин. Он растерянно стоял перед ней.

— Ты действительно меня любишь? — спросила она, плача.

— За три года можно было, кажется, догадаться, — сказал он мрачно.

— Ты мне никогда об этом не говорил, — сказала она, продолжая плакать.

— Не было случая.

— А теперь вот представился.