— Мы дорого заплатили за свою независимость, — говорит Адофо Менса. Ее фамильяр состоит из сиамских крокодилов и «Эсе не текрема» — адинкра, символизирующих единство и взаимную зависимость. — Мы ее не уступим. Мы не позволим Маккензи себя запугать.

— Или кому-то еще, — добавляет Квамина Ману.

— Ты получила свой ответ? — спрашивает омахене Адофо.

Абена опускает голову и поджимает пальцы — так на Луне принято. Фамильяры Котоко один за другим гаснут. Тот, что принадлежит Лусике Канде-Асамоа-Корта, продолжает светиться.

— Не получила, верно?

— Чего?

— Ответа.

— Получила, я просто не могу…

— …успокоиться?

— Мне кажется, я подвергаю семью опасности.

— Сколько людей живет на Луне?

— Что? Примерно полтора миллиона.

— Миллион семьсот тысяч. Кажется, что это много, но недостаточно много, чтобы мы могли не беспокоиться о генофонде.

— Близкородственное скрещивание, скопление мутаций, дрейф генов. Фоновая радиация. Я это в школе учила.

— И у каждого свой механизм борьбы с этим. Мы усовершенствовали систему абусуа и все правила относительно того, с кем нельзя заниматься сексом. Ты у нас кто?

— Бретуо. Асени, Ойоко и, конечно, моя собственная абусуа.

— Суни женятся на всех и каждом, половина лунных жителей — Суни; у Корта их странная система мадриний, но генофонд свой они держат открытым и чистым. А с Маккензи все иначе. Их семья закрыта на все замки, они боятся загрязнить родословную, разбавить свою идентичность. Они заключают браки внутри семьи и не брезгуют обратным скрещиванием; откуда, по-твоему, взялись все эти веснушки? Но это рискованно — очень рискованно, поэтому им нужны гарантии того, что потомки будут нормальными. Они наняли нас, чтобы конструировать генетическую линию. Мы этим занимаемся уже тридцать лет. Это наш секрет, но такова причина, по которой нам не надо бояться Маккензи. Они боятся родить двухголового ребенка.

Абена шепчет молитву Иисусу.

— Асамоа хранят чужие секреты. Но ты следи за Лукасинью, Абена. Маккензи не посмеют нас тронуть, но они не забывают обид, и ножи у них длинные.