По расчетам Вивиланы выходило, что она могла бы объявиться и раньше, но два соображения удержали ее от этого. Первое: девушку не на шутку беспокоило, как отнесется к ее побегу из дома Хрис — для того, чтобы понять, что пробралась она на корабль вовсе не ради прогулки по морю, особой проницательности не требуется. И второе: как ей поступить с прячущимся в трюме мужчиной: предупредить капитана «Девы» о том, что кто-то тайком плывет на его судне, или держать язык за зубами? С одной стороны, ей не было никакого дела до того, что кто-то, не оплатив проезд, пытается попасть в Мономатану, с другой же стороны, только безумцу придет в голову сидеть в трюме двадцать, а то и тридцать дней, а безумец на корабле может натворить немало бед. И даже если он не надумает прорубить днище «Девы» или устроить пожар, все равно его лучше иметь перед глазами, чем среди мешков, ящиков и бочек с товарами, которые он способен превратить невесть во что задолго до того, как судно войдет в порт. Сама-то девушка сделала все возможное, чтобы второй обитатель трюма не догадался о ее присутствии. Вивилане не пришлось раздумывать долго, чтобы прийти к выводу, что появление ее вряд ли его обрадует. К тому же сохранить свое присутствие в тайне оказалось совсем не сложно: бочек с пресной водой, сухарями, солониной и прочей снедью хватало с избытком, а места в носовом отсеке трюма было достаточно для десятка человек, решивших поиграть в прятки.

Приведя одежду в порядок и уложив волосы в самую сногсшибательную прическу, что сделать без зеркала и гребня оказалось не так-то просто, Вивилана прочла длинную обстоятельную молитву Морскому Хозяину и бесшумно прокралась к лестнице. Поднялась по ней и, откинув люк, выскочила на палубу. При этом она едва не столкнулась с дюжим моряком, который, увидев ее, охнул и выпустил из рук деревянную бадью с забортной водой. Полуослепшая от дневного света, показавшегося ей нестерпимо ярким, несмотря на то что небо было затянуто облаками, девушка улыбнулась растерянному и испуганному мореходу самой лучезарнейшей из своих улыбок и спросила:

— Не скажешь ли, милейший, как мне найти капитана?

— Ка… Ма… Ва… — Матрос хлопал глазами, творил охранительные знаки и решительно не был способен сказать что-либо вразумительное. Видя, что парню придется долго приходить в себя, Вивилана оглядела палубу и окликнула другого матроса, возившегося у канатного ящика:

— Эй, любезный, где каюты купцов? Мне нужен Хрис или Эврих, проводи-ка меня к ним!

Второй матрос — флегматичный, заросший щетиной и явно от особой впечатлительности не страдавший — некоторое время молча и задумчиво взирал на девушку, а потом, указав на кормовую надстройку, нехотя буркнул: