Кое-кто из мибу связывал это с любовью, которой якобы воспылал Наам к своей Супруге, но сама-то она ясно сознавала, что если Всевидящий и Всемогущий сменил гнев на милость и пришел на помощь племени, когда оно было на краю гибели, то уж ее-то заслуги в этом точно нет. Памятуя советы вождя, Узитави держала свои вопросы и сомнения при себе, и со временем они перестали ее мучить. Особенно остро ощущая собственное одиночество в полном людей поселке, она все чаще уходила из него, чтобы полазать по скалам в поисках ароматных травок и птичьих гнезд, побродить по лесу ради меда, ягод, фруктов и орехов. Сейчас, впрочем, Узитави рассчитывала на совершенно иную добычу.

Слушая рассказы вождя, который часто рассказывал ей о Мдото и других колдунах мибу, она узнала, что некогда Гани побывал в плену у пепонго и несколько раз ему доводилось видеть, как они варят хирлу — яд, который обездвиживает, а потом и убивает животных, мясо которых после этого остается тем не менее пригодным в пищу. По просьбе девушки, вождь описал способ приготовления хирлы и попытался припомнить, из каких растений ее получают. Расспросив Цембу, Узитави выяснила, из чего старухи мибу варят смертоносный яд цайан. Как делать цайвар — слабый, способный обездвижить лишь птицу, ящерицу или мелкого зверька яд — она уже знала, поскольку сама часто смазывала им служившие наконечниками ее маленьких стрел иглы дикобраза. Сравнив составы всех трех ядов и припомнив слова Гани о том, что сам он пробовал сварить хирлу, но ничего из этого не вышло — по-видимому, какую-то хитрость карлики от него все же утаили, — она изготовила несколько составов, действие которых тайно ото всех проверяла уже довольно давно.

Сделать нужный яд оказалось значительно труднее, чем предполагала Узитави. Она извела множество птиц, ящериц и мелких хищников, которые, пожрав оставленную им добычу, умирали сами, доказывая тем самым несовершенство изготовленных ею ядов, однако девушка продолжала составлять новые ядовитые снадобья, пока у нее не возникло ощущение, что кропотливые труды увенчались наконец успехом. Оставалось проверить новый яд на крупной дичи, и этим-то Узитави и собиралась заняться, направляясь к Соленому ручью.

Девушки мибу, как и других живших на равнинах племен, редко пользовались луком и стрелами — и то и другое считалось оружием воинов и охотников, — но многие из них превосходно владели квикой и, возвращаясь с полей, несли, бывало, за задние лапки зайца или связку сурков. Благодаря большому опыту Узитави научилась пользоваться духовой трубкой несравнимо лучше своих сверстниц, сносно справлялась с луком и могла при случае удачно метнуть легкое копье, однако до сих пор предпочитала охотиться с квикой на мелкую дичь. Желая стать настоящей охотницей и сознавая, что большой лук, как и копье воина, ей пока не по плечу, она рассчитывала, изготовив хирлу, обойтись и без этого оружия. Тогда бы и духовая трубка сгодилась для охоты на горных коз, красных буйволов и диких свиней. Ради этой-то дичи Узитави так долго и возилась с составлением яда, который надеялась опробовать еще до наступления темноты.