Придворный маг и чужеземный лекарь были весьма не похожи друг на друга, что ничуть не мешало им оживленно беседовать, направляяскк повозке Зачахара. Хотя о чем могли говорить маг, изготовивший Огненное зелье и непрерывно совершенствующий самые страшные из известных в мире орудия убийства, и врачеватель, потребовавший за исцеление Имаэро вместо золота и власти вернуть свободу каким-то рабыням, бравый тысячник представить себе не мог.

— Любопытно было бы их послушать, — пробормотал он, глядя, как маг и лекарь усаживаются в запряженную вороными конями повозку, темно-синий тент которой был украшен золотыми звездами и двумя объемными, похожими на лебединые, крылами, трепетавшими на ветру так, будто готовы были вознести неуклюжую конструкцию в хмурое зимнее небо.

— Хотел бы я их послушать, — повторил Сюрг, безошибочным чутьем улавливая, что кажущееся единодушие столь непохожих людей должно иметь какую-то очень важную причину. О, не находись его собственные дела в столь плачевном состоянии, уж он бы не пожалел сил и разнюхал, что к чему! Но сейчас… Сейчас ему надобно думать о том, как самому выпутаться из беды. Его тысяча «бессмертных» покинула Матибу-Та-гал пять дней назад, и сам он давно уже должен был присоединиться к ним. И присоединился бы, если б не проклятый Батар…

— Тысячник Сюрг? Советник Имаэро велит тебе немедленно явиться в Белый зал! — Возникший перед Сюргом чиновник был слишком высокомерен, чтобы по одному его виду сообразительный тысячник не догадался о грозящем ему разносе. И хорошо, если только за задержку в Матибу-Тагале. Хотя, если бы косторез сообщил о нем Энеруги, во дворец бы его приглашал не «вечно бодрствующий», да и приглашение выглядело бы несколько иначе…

* * *

— Хурманчак вспомнил о тебе и приглашает во дворец? — спросила Ньяра, проводив посланца Хозяина Степи со двора.

— Завтра вечером я должен предстать перед Энеруги, — ответил Батар, нисколько не сомневаясь, что девушке и без того известно содержание его разговора с гонцом. — Пришла пора доставать из кубышки монеты. Боюсь, на этот раз живым мне из дворца не выбраться.

— Слава Богине, наконец-то ты решился! — Ньяра радостно всплеснула руками, — Мы отправимся в Умукату или прямо к саккаремской границе?

— Доставай золото и позови Хантая, Гакко и Ки-цуда. Вам самим надлежит решать, куда вы отправитесь, где пожелаете обосноваться.

Косторез подошел к деревянному шкафу и, сняв с полки инкрустированную перламутром шкатулку, высыпал ее содержимое на низкий столик. На темную, отшлифованную до зеркального блеска поверхность лег стянутый алым шелковым шнурком свиток и четыре невзрачных кожаных ярлыка, обеспечивающие их владельцам беспрепятственный проезд по Вечной Степи.