Только теперь Дану и вампир смогли что-то сделать. По камням стен, по верхнему гребню быстро-быстро забегали огненные змейки. Лицо Эфраима перекосилось от боли – пламенная магия чужда даже высшим вампирам.

Чёрные щупальца вспыхивали, лопались, отвратительно шипело горелое мясо. Запах был таким, что даже привычного ко всему Императора едва не вывернуло наизнанку. Тварь с глухим не то шлепком, не то всплеском рухнула вниз.

Эфраим немедленно перекинулся летучей мышью, рванувшись со стены прямо навстречу другим созданиям, что одно за другим показывались из леса. Трепеща перепончатыми крыльями, он бросился прямо в морду ближайшему страховиду, полоснул когтями, взмыл вверх… Чудовище взвыло и стремглав понеслось за обидчиком; покрытые зелёно-чёрной чешуёй лапищи так и мелькали, чёрные щупальца секли воздух. Ловко уворачиваясь, вампир оказался возле второго создания, повторил тот же манёвр. Потом – с третьим, четвёртым, пятым…

Вскоре вся орда повернула прочь. Они гнались за низко и медленно летящей летучей мышью, казалось бы, легкой добычей. Стадо вломилось в заросли, и треск ломающихся ветвей и тонких стволов слышался ещё очень долго.

Потом вампир вернулся. Летучая мышь устало взмахивала крыльями, едва удерживаясь в воздухе.

– Уф. Даже мы, вампиры, оказывается, устаём, – пожаловался Эфраим, едва коснувшись камней крепости и вернувшись к своему привычному облику. – Я отвёл им глаза. Но это ненадолго. Серьёзного штурма нам здесь не выдержать. Если только не пустить в ход… это. – Он бросил выразительный взгляд на белую перчатку Императора.

– Подождёт, – угрюмо ответил тот. – Как скоро они будут здесь? Следующий отряд?..

– Несколько часов, – пожал плечами вампир.

Немало времени простояли они на страже, почти не разговаривая, лишь изредка перебрасываясь отрывистыми словами. Фесс – или, вернее, Кэр Лаэда – приходил в себя после безумной гонки. Жадно и много пил, к еде же почти не притрагивался, как бы ни был мучителен голод. Они готовились встретить решительный штурм, однако вновь перекинувшемуся в летучую мышь Эфраиму с подозрительной лёгкостью удалось сбить отставших тварей с дороги и увести далеко в сторону, к глубоким топям, где чудовища благополучно и остались бродить.

Только ночью все смогли как следует поговорить – когда поняли, что опасности на самом деле больше нет.

Фесс рассказывал. Долго и с подробностями. Он не скрывал ничего. Похоже, ему опротивела сама мысль о чужих личинах, которых он переменил так много.

– Как ты, наверное, догадался, мой Император, – на жёстком молодом лице волшебника плясали оранжевые отблески пламени в очаге, тени придавали ему почти зловещее выражение, – я не из Мельина. Я вообще не из твоего родного мира.