Бабка Ясна что-то нашла, ухватила переносицу двумя пальцами, резко дернула. Верна слабо застонала и еле-еле вздрогнула.

– Дважды сломали, чтоб им пусто было! – зло шипела бабка. – Хорошо, хоть не убили! – буркнул Безрод. – До конца своих дней должна Ратника благодарить.

– Тебя, Сивый, не спросили! Крепче держи, дернется!

Ворожея прихватила пальцами у самой переносицы и потянула на себя. Верна рванулась из рук Безрода, но тщетно. Как будто придавило к лавке неподъемной силой. Битая-перебитая воительница только глухо застонала в хмельном сне. – Дадут боги – обойдется! Станет наша девонька первая красавица в округе!

– А по мне, уж лучше так, – буркнул Сивый.

– И нечего ухмыляться, страхолюд! Без ужаса в лицо не посмотришь! Бабе на сносях во сне привидишься – не случилось бы беды!

Безрод ухмыльнулся.

– Уж чем богат!

– Убрала бы шрамы, да не в силах!

– И не надо. Мое пусть при мне остается, – ухмыльнулся Безрод. – Все?

Тряпицы, что торчали в носу Верны, промокли насквозь. Потекла из носа кровь – темная, вязкая, тягучая.

– Уноси, образина! – бабка отмахнула в сторону двери. – Все!

– Кому образина, а кому и красавец писаный, – ухмыльнулся Безрод и покосился на синюшную Верну.

Осторожно поднял на руки, ногой отворил дверь и вынес. В избе Тычок и Гарька, не сговариваясь, нарочито зажали носы. Дескать, несет от девки перегаром, будто от грузчика на пристани.

– Обоих на улицу выгоню, там и дышите, – хмыкнул Безрод и кивнул Тычку. – Лавку помягче застилай, две верховки брось. Пить не хотела – напоили, боли не ждала – получила. Досталось ей.

Глава 16 Жена

Глава 16

Жена

Весна заматерела, вошла в силу. Задули теплые ветры. Ходить сама, без поддержки, Верна еще не могла – ноги не держали – но сидеть на крылечке, привалясь спиной к перильцам, уже сиживала. Теперь Безрод выносил Верну подышать, уже не кутая в верховку. Сажал на солнечное крылечко, прислонял к перильцам, сам сбоку пристраивался. – Чего глаза мозолишь? Привыкнуть к себе даешь? Чтобы не шарахалась? К ней вернулся голос, – звонкий, и лишь чуть надорванный. А Безрод, знай себе, ухмылялся. Если в бою орешь во все горло, как сохранить голос? Сам не заметишь, как хрипеть начнешь, если жив останешься. На хозяина волком глядела, могла бы броситься – бросилась. Отодвигалась, когда рядом присаживался. Несколько раз Безрод замечал внимательный, оценивающий взгляд, которым ласкала меч. Не иначе прилаживалась, прикидывала, по руке или нет. В одном Сивый не сомневался – она знает, с какого боку подступиться к мечу. А вот чего дальше ждать, – битая рабыня не знала. Безрод присел рядом на крылечке. Верна, по обыкновению, отодвинулась, как смогла, да так зыркнула, что будь во взгляде сила – снесло бы с крыльца прочь.