— Здравствуйте, профессор! Здравствуй, Эрмина! Ну, как вы сегодня?

— Да лучше мне, лучше, — слабым голосом говорит профессор, пока Эрмина, повизгивая, бегает вокруг Шарца. — Жаль только, на виоле сыграть не получается…

— Нет уж, профессор, — ворчит Шарц. — Вы сами врач, так что должны понимать, в ближайшее время никакого музицирования.

— Да понимаю я, — вздыхает профессор Брессак. — Только вот Эрмина все обижается, что концертов давно не было…

— В самом деле обижается? — смотрит Шарц на собаку. — Эрмина, ты что же это?

Та, повизгивая, виновато виляет хвостом.

— Рано еще играть твоему хозяину, — наставительно говорит ей Шарц. — Вот через недельку, — может быть. А может, и нет. Там посмотрим.

— Что ж, давайте и в самом деле посмотрим, коллега, — говорит профессор Брессак, устраиваясь так, чтоб Шарцу было удобнее его осматривать.

Скрипит калитка, скрипит снег, кто-то торопится в дом. Интересно, кто это? Медицинские светила, кажется, уже были, навещали заболевшего коллегу, а сменять Шарца вроде еще рано, он только что пришел, в конце концов. Да быть того не может, чтоб кто из его стипендиатов свою смену перепутал!

— Жермена, — улыбается профессор. — Приехала. А я тут…

— Жермена? — переспрашивает Шарц.

— Жена, — поясняет профессор.

Вот с женой профессора Шарц не знаком вовсе. Он и дома-то у профессора раньше не был. Не потому, что профессор никого к себе не приглашал, а потому, что застать дома его самого было крайне затруднительно. Профессор с легкостью отыскивался в библиотеке, на кафедре, на студенческих диспутах, иногда Шарцу казалось, что тот обладает волшебной способностью раздваиваться.

— Боже мой, стоит мне ненадолго отлучиться, как в этом доме непременно что-нибудь случается, — как бы обращаясь сама к себе, сказала мадам Брессак.

— А ты не отлучайся, — слабым голосом откликнулся профессор и показал своей жене язык. — Все время сиди дома, вяжи мне теплые носки и какие-нибудь дурацкие шарфики!

— Ага! А ты преподавать не ходи! — передразнила его она. — Все время сиди дома и распускай те носки, которые я свяжу!

Она скорчила уморительную рожицу.

— Шарфики забыла, — подсказал профессор.

— Что? Ах да! Как же это я? — подхватила она. — Шарфики тоже распускай! Это обязательно! Шарфики — это же самое главное!

— По крайней мере, моя работа рядом с домом, — победно усмехнулся профессор Брессак. — И я ничего не понимаю во всех этих нитках, из которых носки делаются…