— Послушай!
Шарц вздрогнул, поворачиваясь на голос.
Фалассец. Невысокий для человека. Смуглый. Очень красивые, почти женственные руки. Совершенно седой фалассец, а кожа гладкая, как у юноши, и глаза какие-то… почти янтарные…
«Ну, я же говорил, — буркнул шут. — А то „нету фалассцев, нету фалассцев“, а это вам кто?»
— Я смотрю, тебя здорово напугали, — сказал фаласский лазутчик.
«Интересное начало, — подумал Шарц. — Признаться, я как-то по-другому представлял себе беседу подобного рода. Неужто я и в самом деле похож на здорово напуганного? Или
— Э-э-э… есть немного, — отозвался Шарц. — Чуть жив, если честно.
— Я бы хотел дать тебе добрый совет, — продолжил фаласский лазутчик. — Ты ненароком встрял в скверную историю. Очень скверную.
«Вот уж с чем я не стану спорить, — подумал Шарц. — Действительно — ненароком и действительно — скверную».
— Да я уже понял, — сокрушенно вздохнул Шарц. — Скверней некуда история. Какие-то люди гонятся за мной. А ведь я им ничего не сделал.
— Мирным обывателям не место в кровавой драке, — сказал фаласский лазутчик.
«Мирным обывателям?»
И тут до Шарца наконец дошло.
«Ну да! Точно! Это ледгундцы знают про гномов не понаслышке. Это ледгундцам известно, кто такой Шварцштайн Винтерхальтер, он же сэр Хьюго Одделл. Это для них не является тайной, кем был когда-то нынешний доктор медицины. Они, небось, сразу решили, что Шарц оказался в этом деле не случайно. Быть может, даже посчитали его олбарийским агентом. Или марлецийским? А вот фалассцы и про гномов-то толком ничего не слышали, а уж про Шварцштайна Винтерхальтера и Петрийский кризис… для этого фалассца он просто обыкновенный лекарь, который чудом до сих пор жив, несчастная жертва обстоятельств, не ведающая, как выбраться из этой передряги».
«Сейчас он предложит мне свою помощь!» — подумал Шарц.
— Послушай, я бы хотел предложить тебе свою помощь, — сказал фаласский лазутчик.
«Уй!» — в восторге выдохнул шут.
— Ты неглуп, ты понял, за чем идет охота, — утвердительно промолвил фаласский лазутчик.
— Книга… — старательно изображая испуг, прошептал Шарц. — А я ведь не знал… а мне ведь ее просто подарили.