Лиан, пережив в Туркаде ужасные страдания, полностью ушел в себя. Его снедала ненависть ко всему миру. Карана много раз пыталась разговорить его, но он упорно продолжал молчать.

— Никто мне не верит, так почему я должен о чем-то рассказывать?

— Если бы не мы с Надирилом, тебя бы уже не было в живых! — в сердцах воскликнула Карана.

— Лучше бы я умер.

Карана не знала, что делать. Ее тоже терзали сомнения: а что, если он действительно перешел на сторону Рулька или заключил сделку с Феламорой? Эти подозрения сидели в ее мозгу, словно занозы.

Лиан чувствовал в Каране эту неуверенность и поэтому не мог ей довериться. Преграда, разделившая их, стала почти непреодолимой.

После нескольких дней бешеной скачки, когда они чуть не каждую минуту в страхе оглядывались через плечо в ожидании погони, Карана и Лиан наконец добрались до Готрима. Там почти ничего не изменилось. Только теперь слухи о Каркароне расползлись по всему Баннадору. Многие видели гаршардов, переносивших из Шазмака в Каркарон тяжелые корзины. Гаршарды к чему-то готовились, но к чему?

43 Рабство

43

Рабство

Аркимы многое успели сделать за время их отсутствия. Три комнаты были отремонтированы, осталось закончить лишь кое-что из отделки.

— Мне нужна тихая комната, где я смогу работать, — сказал Лиан, когда они приехали.

Карана кивнула и, несмотря на тесноту, предоставила ему две комнатки в мансарде наиболее пострадавшего флигеля, где кроме этих комнатушек уцелела только гостиная. Сюда редко заглядывали слуги и почти не доносился стук молотков.

Комнаты были отделаны деревом, потемневшим от времени. Узкое окно кабинета выходило в сад, а в спальне было темно и холодно. Такое жилье как нельзя лучше отвечало нынешнему настроению Лиана, и он проводил там все время, трудясь над своим сказанием.

Карана неоднократно заходила проведать его и приносила еду, потому что юноша не спускался на кухню обедать с остальными. Всегда она заставала его сидящим ссутулившись у потухшего очага. Он не принимал участия в жизни Готрима, и все шло так, словно его там и не было. Мрачное присутствие Лиана несколько подавляло остальных, но вскоре о нем почти забыли. И следующие несколько недель прошли спокойно и мирно для всех, кроме Караны.

Каждый раз, закрывая глаза, она видела перед собой Лиана, замерзавшего в своей холодной келье. Он выглядел изможденным и несчастным. Юноша действовал словно автомат, — возможно, Рульк и в самом деле подчинил его волю. Лиан писал, зачеркивал и снова писал сутки напролет. Карана мучилась, не зная, как ей поступить. Связь, которую она установила с ним в Туркаде, высосала из нее все силы — физические и эмоциональные. Наконец она заблокировала канал и разорвала звено.