Лиан лежал в ледяной кровати, он то забывался беспокойным сном, то снова просыпался от холода и ужаса. В полночь его разбудил знакомый голос, это был лишь легкий шепот, звучавший в голове:

— Здравствуй, летописец! Рад снова поговорить с тобой. Приготовься. Скоро я позову…

Лиан резко сел в постели, прислушиваясь, но шепот смолк на середине фразы. Дрожащими пальцами Лиан зажег стоявшую у кровати свечу, но в комнате никого не было.

Заснуть снова он не смог. Лиан сел за стол и начал писать, но ему не удавалось сосредоточиться. Его преследовали мысли о Рульке.

Лиан боялся, что Карана узнает об этом ночном кошмаре, увидит ужас в его глазах и снова осудит, но девушка была слишком занята собственными заботами и не появилась в тот день.

Через две ночи Рульк снова заговорил с ним, на этот раз связь была такой прочной, что юноша мог различить в темноте лицо карона.

— Приготовься, летописец. Возобнови контакт с Караной и приведи ее ко мне.

— Я не приду, — громко крикнул Лиан. — И она тоже, никогда.

— Придешь…

Голос смолк. У Лиана начали стучать зубы. Ему стало страшно в темноте, он боялся, что Рульк вернется. Больше всего ему хотелось кинуться к Каране, но он не решился, опасаясь снова возбудить ее подозрения. Он попытался раздуть затухшие угли в очаге. Внезапно Лиан осознал, насколько Рульку необходима Карана, и от этой мысли у него замерло сердце. С тех пор как она бежала из Ночной Страны, Рульк использовал Лиана, чтобы заполучить ее снова.

Они жили в Готриме уже две недели. Карана постучалась к Лиану, но никто не ответил. Было раннее утро. Она открыла дверь — юноша сидел за письменным столом. Вчерашний обед стоял нетронутым. Он так исхудал, что, казалось, от него остались лишь кожа да кости.

Карана стояла в дверном проеме и наблюдала за ним; Лиан наконец поднял на нее глаза, полные самого черного отчаяния. Карана больше не могла этого выносить, она была готова броситься к нему, но в этот момент юноша сгреб одной рукой бумаги, встал и захлопнул дверь прямо перед ней. Она пошла обратно в гостиную.

Через несколько дней после этого Карана работала на крыше, прилаживая отлетевшую во время ночной бури черепицу. Внезапно она заметила приближающихся к дому людей. Ее охватила паника, она всегда знала, что за побег Лиана им придется дорого заплатить — Иггур не прощает подобных вещей. Карана вытерла перепачканные в растворе руки и стала поспешно спускаться по лестнице. Снова посмотрев в даль, она узнала Таллию и Мендарка.

Теперь Магистр выглядел намного лучше, чем во время их последней встречи в Туркаде, но в его глазах сверкали злобные огоньки.